Потом мужчина услышал, как закрылась дверь. Он шагнул туда, где должны были находиться раковины, и уперся в стену. Развернувшись, перестал ориентироваться в пространстве и начал двигаться в противоположном направлении. Наконец его рука нащупала раковину, и он принялся искать кран, но открыв его, убедился, что воды не было.
У него ушло несколько минут на поиски двери туалетной кабинки. Наконец он открыл ее и, опустившись на колени, начал шарить руками по кафельному полу. Его пальцы нащупали холодный фаянс. Он засунул руку внутрь, и та коснулась холодной воды.
Джек не думал о том, где побывала эта вода, или о том, кто сидел на этом унитазе, испражнялся или блевал, и о том, какими химикатами его мыли. Он опустил голову и начал пить – и думал только о том, как приятно ощущать сладкую холодную воду, льющуюся в его пересохшее горло.
Джека разбудил острый, точно бритва, луч света, и он стал смотреть на него. Его щека лежала на кафельном полу, и он замерз, хотя и не слишком сильно. Постепенно Колклу вспомнил, как здесь оказался, и окончательно осознал, что ему удалось выжить. Во всяком случае, он был почти в этом уверен.
Джек выполз из кабинки. Теперь его уже не мучила жажда, но желудок мужчины сжимался от голодных спазмов. Кроме того, он так сильно стер ноги, что ему было страшно даже посмотреть на них.
Джек добрел до контейнера с туалетной бумагой, оторвал большой кусок, а потом распахнул дверь, и от яркого света у него заломило виски. Вестибюль кафетерия при свете дня выглядел почти цивилизованно. Джек сел и попытался сделать повязку для своего изуродованного безымянного пальца.
Он распахнул входные двери, но внезапно сообразил, мимо чего прошел, и вернулся обратно, опасаясь, что сейчас все замеченное им краем глаза исчезнет как мираж.
Бросившись в кафетерий, к разбитому окну, Джек поднял с пола камень, вернулся с ним в вестибюль и швырнул его в стекло витрины.
После этого он, вытянув руки, принялся вытаскивать все, до чего ему удавалось дотянуться, – пакеты с картофельными чипсами, шоколадные плитки, крекеры, печенье, – пока не опустошил торговый автомат и все его содержимое не вывалилось на пол.
Первым делом Джек разорвал пакет с маисовыми лепешками «Доритос». Они были несвежими – видимо, остались после прошедшего сезона, – но от их запаха у Джека свело челюсти. Он сидел на полу, в теплых солнечных лучах, до тех пор, пока не прикончил всю пачку. Затем открыл пакет с луковыми колечками в панировке, которые никогда не стал бы есть в прежней жизни. Они закончились очень быстро.
Закончив, Джек напился водой из унитаза и впервые за несколько дней помочился. Потом вытащил из-под раковины пластиковый мешок для мусора и, вернувшись в вестибюль, сложил в него две дюжины разных пакетов с закусками и закинул его за плечо.
Напротив торгового автомата висело огромное зеркало. Джек заметил его немного раньше и теперь подошел к нему. На него смотрел совершенно незнакомый человек с узким, как лезвие топора, лицом и сильно отросшей бородой. Кожа его приобрела цвет ржавчины: он был покрыт засохшей кровью и походил на зомби.
У выхода из отеля Джек наткнулся на стойку, где обнаружил одинокий горный велосипед. Шины его были приспущены, а сиденье покрывал птичий помет, но в остальном он находился в рабочем состоянии. Джек сел в седло и привязал к рулю мешок со съестными припасами. Потом проехал через пустую парковку, свернул на проселочную дорогу и очень скоро уже катил вниз по извилистому шоссе со скоростью тридцать пять миль в час, а в лицо ему дул свежий ветер, напоенный запахом сосен. Шелест шин по асфальту казался совершенно неуместным, хотя еще совсем недавно это могло быть обычной воскресной прогулкой.
Через десяток миль и несколькими тысячами футов ниже Джек притормозил и остановился. Шоссе переходило стадо домашнего скота, и он ждал, когда дорога освободится. После этого выехал из горного леса, и теперь перед ним расстилалось открытое пространство. Воздух заметно потеплел, и в нем повис сильный запах полыни.
Джек ехал все дальше на восток, и шоссе продолжало уходить вниз. До подножия гор оставалось около мили, до самих гор – миль пятнадцать, вокруг расстилались пустоши, а небо казалось огромным и бездонным.
Ехать становилось все труднее, особенно когда полотно шоссе начало выравниваться, но это не могло сравниться с ходьбой вверх по склону, от которой ноги Джека покрылись кровавыми мозолями.
К вечеру Колклу сумел отъехать от гор на двадцать миль и свернуть на север по 89-му шоссе. Руки и ноги у него ломило от усталости и боли, лицо обветрилось и обгорело.
Еще через полторы мили он уловил в ветре запах воды и подумал, что теперь обладает сверхчувствительностью – убийственная жажда последних дней сделала свое дело.
Колклу въехал на вершину небольшого холма и увидел водохранилище. Вода под вечерним небом походила на чернила, а лучи заходящего солнца огненным шевроном легли на горные кряжи, где Джек еще недавно находился.
Мужчина оставил велосипед на заросшей травой обочине, спустился по склону к берегу, упал на колени и стал пить. Вода оказалась холодной и сладковатой, без металлического привкуса той жидкости, которую он пил из унитаза.
Джек поужинал шоколадкой, двумя пачками картофельных чипсов и печеньем с шоколадной крошкой. Потом улегся на траву возле воды и почти сразу начал замерзать – зато его не мучали жажда и голод. Он смотрел, как солнце скрывается за горами и на темнеющем небе загораются звезды, и вдруг почувствовал, что от него воняет гниющей засохшей кровью, покрывавшей каждый дюйм его тела.
Джек не сразу понял, что по его щекам текут горячие слезы. Он остался в живых и не собирался умирать. Но теперь ему предстояло сделать выбор. Возвращаться ли на юг, в Вайоминг, где, возможно, ему удастся отыскать свою семью? Однако они не виделись уже четыре дня. Быть может, Ди и детям удалось найти какой-нибудь транспорт, или кто-то согласился их подвезти… или же их постигла злая судьба, какой Джек не мог и не хотел представлять. Попытается ли Ди найти его или сосредоточится на том, чтобы пересечь канадскую границу с Коулом и Наоми?
Мужчина вытащил из кармана мобильник. Батарейка умерла несколько недель назад. Однако он все равно нажал кнопку включения, набрал номер Ди и поднес устройство к уху.
– Привет, любимая. Я нахожусь на озере в Монтане, примерно в тридцати милях от Бозмена. Здесь красиво. И так тихо… Я смотрю на загорающиеся звезды. Надеюсь, с тобою и детьми все в порядке. У меня было несколько трудных дней…
Где-то на середине озера из воды выпрыгнула рыба.
– Я собираюсь идти в сторону Грейт-Фолс, в одно из наших любимых мест. У меня остались чудесные воспоминания об этом городе и о тебе. Я не знаю, как тебя найти, любимая, поэтому, пожалуйста, сохраняй осторожность и принимай разумные решения. Я никуда не уеду без тебя, Ди.
Круги, которые шли от середины озера, добрались до берега.