Шарр-Ам верил в свою звезду и в своих богов, память о которых хранил со времен исхода из Аккада.
Те, кто примкнул к жителям стран, почитающих великого Апсу и всех его детей, тоже уверовали в силу богов Солнца и Огня, Земли, Воздуха и Воды. Все племена стали единым народом, и каждый из них привнес в новое общество что-то важное из своей культуры. Еще в походе Шарр-Ам обратил внимание на державшегося особняком задумчивого человека с необычным именем Леф. Как-то разговорившись с ним, Шарр-Ам узнал, что Леф – архитектор. Именно ему доверил он проектирование своего города-храма. И сейчас, в этот холодный зимний день, Леф составляет план города, мастеря из глины все дома и храмы прямо на полу небольшой комнаты, которую царь выделил ему рядом со своими покоями.
Но царь хотел построить не просто великий город! Владея тайными знаниями жрецов, он сам высчитывал размеры города, планировал расположение сторон оборонительных стен, прикидывал количество башен, которые были бы крепки не только толстыми стенами, силой и меткостью лучников, но и само их количество придавало бы городу завершенность и величие.
Царь знал о магии чисел, в которую боги, в давние времена спустившиеся на землю, посвятили его предков. Потому он сам следил за составлением плана города, соизмеряя и его размеры, и местоположение отдельных строений с заветами предков.
Еще весной, дождавшись восхода солнца в созвездии Наемника [45] , мудрый вождь определил точку весеннего равноденствия, обозначил восточную линию оборонительной стены и определил место главного храма, посвященного Богу Солнца и Огня.
Строительство отложили на год, решив понаблюдать за звездами и рекой, которая должна была особенно широко разливаться в месте деления на протоки. Но сама природа благоволила к пришельцам: между двумя сильными протоками в дельте Мургаба люди обнаружили совершенно плоское и широкое место. Оно постепенно поднималось над всей долиной на высоту посоха жреца [46] и потому не затоплялось. А идеально ровная поверхность верха холма позволяла строить дома прямо на земле без специального выравнивания.
Леф прошагал весь такыр, измерив его. С севера на юг холм вытянулся почти на одну десятую беру. На таком пространстве могло уместиться все, что запланировал царь. Вооружившись веревками и колышками, архитектор разметил стены будущей цитадели, сначала обозначив на земле перекрестие линий, направленных от запада на восток и с севера на юг. Взяв за основу планирования точку пересечения, он прочертил круг, и в него вписал квадрат будущих стен царского дворца, оставив большую территорию для всех других построек и оборонительных стен.
Прозорливый зодчий планировал постройки так, словно он видел его глазами орла, воспарившего над долиной. Но масштаб строительства не позволял воздвигнуть все задуманное за сухое время года. Первые же дожди превратили такыр в глиняное месиво, размыв все прочерченные линии. О дальнейшем планировании на местности не было и речи.
Тогда Леф начал составлять уменьшенный план города под крышей. Архитектор трудился и днем, и ночью. Масло для светильников, расставленных по периметру комнаты, лилось рекой, но царь не ограничивал своего зодчего ни в чем. И вот наконец свершилось! Накануне дня зимнего солнцестояния Леф закончил работу.
Прежде чем посмотреть на нее, Шарр-Ам решил сначала еще раз пройтись по холму, на котором вскоре закипит работа. Царь волновался. Его задумка в шаге от воплощения в жизнь. Скоро закончится зима, и то, что сейчас похоже на детскую игру, станет настоящим городом.
…Северный ветер принес стужу. Шарр-Ам втянул голову в плечи. Небо, казалось, опустилось так низко, что еще чуть – и шмотки облаков лягут на плечи. Царь провел широкой ладонью по макушке. Едва пробившийся ежик волос процарапался по коже. Царь вздохнул и тут увидел на шерстинках каунакеса белые пушинки. С каждым мгновением их становилось все больше – то ли боги устроили уборку в своих небесных жилищах, то ли облака на самом деле опустились так низко, что верхушки деревьев порвали их оболочку, и все содержимое гигантских подушек посыпалось на землю.
– Наркаб, – позвал Шарр-Ам своего военачальника.
В шерстяном конасе, с бронзовыми пластинами на груди и спине, Наркаб, ожидающий царя в стороне, тяжело подошел, припечатывая легкие снежные пушинки широкими ступнями, облаченными в глухую кожаную обувь, закрывающую ноги до лодыжки. Шарр-Ам – крупный и плечистый мужчина – рядом со своим военачальником выглядел как барс рядом с тигром.
– Слушаю, господин, – тихий, но твердый голос прозвучал над головой царя.
«Велик, – подумал Шарр-Ам, – силен и отлично управляет войском, прямолинеен, зато безо всяких возражений выполняет приказы, и это самое лучшее его качество!»
– Наркаб, скажи, хватит ли нам воинов, чтобы охранять город величиной с этот такыр? – спросил царь, и военачальник озадаченно завертел головой, прикидывая, сколько стражей и лучников надо поставить на этом холме, чтобы ни одна вражеская стрела не влетела на него.
– Мало, надо больше, но если поставить и всадников… – он сжал губы и повел плечом.
– Всадники пусть занимаются конями! – Шарр-Ам отвернулся, пряча раздражение: все же побольше сметливости его военачальнику не помешало бы. – Лучников нужно больше. Присматривайся к людям, выбирай молодых и зорких. Скоро поставим башни, охрана нужна надежная.
Наркаб снова осмотрелся. Вокруг, кроме них, никого не было. Кочевники и те близко не подходили. Да и вождь города Белого Верблюда говорил, что жить они не мешают. Были стычки, да и только. Ушли кочевники, отведав чужих стрел. Так, иногда кто приблизится из любопытства, но пока никого не трогали, даже в отдаленных поселках.
– Господин, сюда к нам путь не каждый купец найдет, не то, что воин, – возразил Наркаб, что удивило царя.
– Врага не прогонишь от ворот города, где защита слаба! [47] – ответил царь.
– А гончая – не сторож! [48] – додумался Наркаб и рассмеялся.
– И то верно!
Шарр-Ам поежился: ветер усилился, и холод пробрался за ворот, да и ноги остыли.
– Пойдем вниз. Со мной к архитектору заглянешь, посмотришь, какие укрепления он придумал, прикинешь, сколько лучников, сколько стражей понадобится.
Наркаб в ответ поиграл топориком, подкинув его и перехватив ниже. «Старается, – подумал Шарр-Ам, – а может, просто замерз…»
* * *
В комнате архитектора было сумрачно от чада ламп. Ниши под потолком не могли вытянуть весь тяжелый воздух, а о свежем Леф и не думал – так увлекся работой.
– Леф! – царь окликнул зодчего, который сидел в задумчивости в дальнем углу комнаты-плана и не мигая смотрел на будущий город. – Леф! – Шарр-Ам позвал громче, оставаясь на пороге.