– Куда?
От грозного окрика Дамкум присел, а Кудим, прижав руку к груди, поклонился.
– Здесь ли живет вождь племени Белого Верблюда? – вежливо спросил он.
Вместо ответа стражник недоверчиво посмотрел на странника.
– У нас к нему дело, – начал было Кудим, но Дамкум ухватил его за руку и потащил назад, дурашливо улыбаясь охраннику и делая страшные глаза Кудиму.
– Ты что, ошалел? Куда ты собрался? Ты что думаешь, вот так просто войти к вождю и попросить его отдать нашего верблюда? Мы ведь даже не знаем, у него ли он?
Друзья под недоверчивым взглядом стражника поспешно покинули площадь, улизнув в одну из улочек. Поплутав, они снова вышли на площадь, но с другой стороны. На счастье, там оказался караван-сарай, на просторном дворе которого стояло оживление. Торговый люд собрался на трапезу под открытым небом, развьюченные верблюды и ослы высовывали морды из-за ограждения, ожидая корма. Совсем юные слуги юрко сновали по двору, выполняя приказания. Увидев привычную обстановку, Дамкум оживился.
– Вот куда нам надо! А ты!.. – он даже расхохотался, вспомнив, как Кудим кланялся стражнику. – «У нас дело к вождю, – передразнил он друга, – не ты ли, уважаемый вождь, стащил наш мешок вместе с верблюдом? Что? Верблюд неклейменый, значит, не наш? Да что ты, вождь?! Спроси у верблюда!..»
– Хватит, Дамкум. – Кудим, не глядя, прошел мимо распалившегося друга, бросив на ходу: – Видимо, пустой желудок занял место твоих мозгов в голове, идем, поедим чего-нибудь.
Дамкум хотел было обидеться, но, поразмыслив, решил, что не стоит. Тяжелый день был, да и есть хочется все больше.
На постоялом дворе нашлось место для двух странников, один из которых к тому же оказался бродячим певцом и, насытившись, развлекал почтенных торговцев веселыми песнями, стуча вместо бубна в свою пустую перевернутую миску. Но Кудима не веселили шутки друга. Его мысли занимал потерянный инструмент – то, без чего он не сможет зарабатывать на жизнь, в отличие от весельчака Дамкума, уже набравшего подол всякой всячины: от помятой груши до сердоликовой бусины.
Пока Дамкум развлекал торговый люд, ювелир незаметно оставил шумную компанию и снова вернулся на площадь. Но не стал он повторять своей ошибки, а осторожно, стараясь не попасть на глаза охране, обошел дом вождя и вышел на задний двор, где за низким глиняным забором разглядел стойло, в котором, освещенные с одного бока слабым светом факела, стояли верблюды. Азарт овладел сердцем Кудима. Вспомнились детские годы, когда, будучи уже подростком, он лазил в запретный для слуг сад хозяина и тайком срывал с деревьев еще не доспевшие фиги.
Кудим осмотрелся, прижавшись к глухой стене. Не заметив стражи, он перелез через забор и шмыгнул к стойлу. Пролез под толстой палкой, ограждавшей стойло от двора, и… угодил ногой в пустой лоток для корма. Ногу повело по скользкому дну, и Кудим упал, больно ударившись спиной о край лотка. Скотина в стойле оживилась. Верблюды прижались друг к другу, свысока поглядывая на человека, ослы топтались, поводя длинными ушами. На другом конце стойла всхрапнули кони. Тут же послышался окрик:
– Кто там?
Кудим, превозмогая боль, перекинулся за лоток и вжался в землю. Ядреный дух от навоза ударил в нос, вышибая слезу. Кудим сжал зубы, чтобы не издать какого звука, но его подвел нос. Как ни силился ювелир, а сдержаться не смог: чихнул так громко, что у вопрошающего не осталось сомнений, что в стойло забрался чужой.
– Стража! Сюда! – закричал слуга, и тут же двор осветился множеством факелов.
Бежать не имело смысла, и потому Кудим встал сам и громко крикнул:
– Я здесь!
Он хотел оправдаться, что-де ищет своего верблюда, который убежал за стадом, но никто и слушать не стал. Скрутили руки назад, ругаясь, что вор и их вымазал в навозе, и потащили в дальний угол двора, туда, где держали собак. Кудима привязали к толстому медному кольцу, прикрепленному к столбу. В ответ на попытку сказать что-то, стражник пнул его и попал в ушибленное место. Кудим застонал, а стражник огрызнулся:
– Сиди тут и молчи!
Ювелир не шевелился. Оторопев от случившегося, он растерялся. Здравый смысл оставил его. Впереди маячила безысходность. Долго таившаяся в сердце тоска сковала тело, как веревка руки, и только одна мысль сверкнула надеждой: «Дамкум!» Кудим попытался сесть, но с вывернутыми назад руками это оказалось не так просто. На движение чужака отреагировали собаки, лежавшие неподалеку. Одна быстро поднялась и, опустив голову, медленно переставляя лапы, двинулась на Кудима. В темноте ее глаза горели темными изумрудами.
– Тихо, тихо, – спокойно проговорил Кудим.
В его голосе не было страха, и собака села, с недоумением поводя ушами. От человека пахло, как от скота, который собака охраняла, но и другой запах – чужой, незнакомый – пробивался и настораживал. Кудим снова пошевелился. Собака вытянула голову, и Кудим явственно увидел, как подрагивает ее нос. Собака ощерилась и предупредительно зарычала. Сзади к ней подошли еще два пса. Кудим замер. Но долго оставаться в такой позе он не мог. Тело затекло, руки ныли. А собаки и не собирались оставлять его без внимания. Но тут шум за забором отвлек бдительных стражей, и с громким лаем они бросились к глиняной стене, отделяющей двор от улочки. Кудим воспользовался случаем и, перекатившись поближе к забору, притулился к нему одним боком и перевел дух.
Не успел еще горе-грабитель обдумать, как действовать дальше, как в хозяйственный двор снова вошли несколько стражников и среди них один человек, на обнаженной груди которого поблескивала бронзой треугольная пластина, говорившая о его высоком положении. Стражники осветили вжавшегося в забор вора, а мужчина с пластиной, остановившись в нескольких шагах, пристально рассматривал его.
– Кто ты? – наконец спросил он.
От внимательного взгляда не ускользнуло то, что пленник был обут в затянутые на щиколотке кауши, даже не сандалии, которые в это время года обычно носили жители Маргуша. Да и одежда грабителя, если не обращать внимания на то, что она вымазана навозом, говорит о том, что он не бродяга. Тем более странно…
– Кудим мое имя, я ювелир, – подняв голову, насколько позволяло положение, твердо ответил Кудим.
– Ювелир?? – ответ удивил вопрошающего больше, чем его обувь. – И что ты делал в стойле?
– Я искал своего верблюда и свои вещи.
– Вещи?..
Мужчина, судя по юбке из добротной ткани и начищенному до блеска топорику, прикрепленному к широкому поясу, был не иначе, как начальник охраны. Когда стражник сообщил о людях, интересовавшихся вождем их племени, он послал соглядатая проверить, кто они. Узнав, что это два бродячих певца, бдительный начальник приказал следить за ними. Когда один из них снова вернулся к дому вождя, но на этот раз тайком влез в стойло к скотине, он не сомневался, что этот человек не тот, за кого себя выдает. Но ювелир…
– А почему ты искал своего верблюда в доме нашего господина? – единственный вопрос крутился на языке.