— Не оставляй меня, мамочка. Ты — все, что у меня есть. Ты — единственная, кто любит меня.
— Полно, детка, успокойся.
Откуда-то сзади донесся стук. Сначала еле слышный. Сара с трудом очнулась. Неужели опять Викки? Готовый нанести удар — теперь, когда она прочла его послание?
Полицейский на улице. Нужно подняться. Добраться до окна. Крикнуть ему.
— Сара? Черт возьми, Сара! Вы дома? Это я, Джон. Откройте дверь. — За криком Аллегро последовала очередная серия тяжелых ударов в дверь.
— Джон? — «Что он здесь делает?»
Зловоние ударило в нос. О Боже, это же ее рвота. Сара разрыдалась.
— Сара? Прошу вас, дорогая. Все в порядке. Откройте же эту чертову дверь.
— Нет, нет, не все в порядке.
— Сара, вы должны меня впустить.
В сознании возник образ женщины с синяком под глазом и подбитой челюстью. Сара крепко зажмурилась.
— Сейчас же откройте, Сара.
Его голос был таким суровым, что она испугалась. Медленно поднявшись, она потянулась к ручке двери.
Аллегро ворвался в квартиру, лишь только щелкнул замок, так что чуть не сшиб Сару, стоявшую в дверях.
— Боже, — ужаснулся он, взглянув на нее.
Она бешено замахала руками.
— Нет, нет. Не приближайтесь ко мне. У меня… неприятность. Мне так стыдно. Не сердитесь. Пожалуйста. — Голос ее был чужим. Он принадлежал маленькой испуганной девочке. Воображаемое прошлое материализовалось.
— Вас стошнило, Сара, — успокоил ее Аллегро. — И нечего тут стыдиться. К тому же я вовсе не сержусь. Позвольте, я помогу вам успокоиться, Сара.
— Я вонючая, отвратительная! — закричала она, падая на колени и прикрывая лицо ладонями. — Все это знают.
Аллегро опустился перед ней на колени.
— Сара, вам просто было нехорошо, и вас вырвало. Как только вы снимете этот халат и примете горячий душ, сразу же станете благоухающей, как всегда.
Его слова были словно бальзам. Они вызволяли ее из сетей прошлого и возвращали к сомнениям настоящего. Медленно она подняла голову.
— Мне кажется… я не выдержу, Джон.
— Я помогу вам, Сара. Если только вы позволите. — Он встал, пытаясь помочь подняться и ей.
Она покачала головой.
— Прошу вас, Сара.
— Нет, не сейчас. Сначала… сначала… я должна рассказать вам.
— О чем рассказать?
Ее взгляд был прикован к полу. Аллегро стоял совсем рядом с коробкой. Он обернулся посмотреть, что так привлекало ее внимание.
— Боже… праведный.
Сара кинулась к нему и так резко схватила за брючину, что он не удержал равновесия и рухнул на колени. Смятый клочок бумаги — письмо Ромео — выпал у нее из рук. Аллегро поднял его, но не мог оторвать глаз от красной бархатной коробки. Вернее, от того, что в ней лежало.
— Это… сердце Эммы, — едва дыша, вымолвила она, и тут же протяжный стон вырвался из ее груди. О Боже. Опять подступила тошнота.
Аллегро подхватил Сару на руки и понес ее в ванную. Она уже ничего не соображала. Все в ней смешалось: страх, злость, отвращение вышли на авансцену, а эмоции, словно миниатюрные живые фигурки, копошились сзади, завидуя тем, кто прорвался вперед. Всем вам хватит места. Не жадничайте.
Аллегро опустил крышку сиденья унитаза и усадил на нее Сару.
— Я налью вам ванну. — Он сознательно отверг душ, поскольку сомневался, что она сможет устоять под ним. — Пока вы будете мыться, я все уберу, хорошо?
Она сидела на стульчаке — ватная и обмякшая, как тряпичная кукла.
— У вас есть что-нибудь от болей в желудке? — спросил он.
Она съежилась. Викки предлагал ей успокоительное для желудка. Викки. Она должна рассказать Джону про Викки. Потом. Когда сможет логически мыслить. Если это вообще будет возможно.
Аллегро открыл дверцу шкафчика с аптечкой, пошарил в нем. Нашел какие-то таблетки и вытряхнул пару на ладонь.
— Вот. Съешьте это.
— Не могу, — пробормотала она. Мысль о том, что надо что-то жевать, отозвалась новыми спазмами в желудке.
Вместо нее запихнув себе в рот безвкусные, как мел, таблетки, Аллегро нагнулся, чтобы включить кран. Увидев стоявшую в лотке пластиковую бутылочку с пеной для ванны, он вылил половину ее содержимого в воду.
— Ну как? Не лучше? — спросил он, пока ванна наполнялась пенистой водой.
Она сидела, тупо уставившись на него.
— Ладно, сделаем так, — как бы между прочим сказал он. — Я сниму с вас этот халат и помогу забраться в ванну. Вы мне позволите, Сара? — Он внимательно посмотрел на нее. Не показалось ли ему, что она слегка кивнула головой в знак согласия? Он не мог сказать с уверенностью. Больше всего он боялся вспугнуть ее. Или оттолкнуть своей напористостью. Сейчас от нее можно было ожидать любой реакции. — Сначала я просто развяжу пояс, — предупредил он ее. Осторожно, стараясь касаться лишь пояса, Аллегро медленно развязал его. — Вот видите, все очень просто.
Халат распахнулся. Сара была совершенно голой под ним.
Аллегро этого не ожидал. Он потянулся было к полам халата, чтобы запахнуть его, но потом понял, что ей сейчас совершенно безразлична собственная нагота.
Ванна уже наполнилась. Аллегро помог Саре подняться.
— Хорошо, теперь держитесь. Горячая ванна непременно вам поможет, Сара.
Она не оказала ни малейшего сопротивления, когда он снял с нее халат. Аллегро пытался не смотреть на ее тело, но не слишком преуспел в этом.
— Вы сможете забраться в ванну, Сара?
Ее отрешенный взгляд был по-прежнему устремлен на него.
— Мне часто снилось, что меня пожирает людоед.
Он поднял ее на руки. Она была легкой. Просто кожа да кости. Когда он погрузил ее в теплую пенистую воду, она издала звук, чем-то напоминающий вой и урчание одновременно.
— Не слишком горячая вода?
Она не ответила, но он знал, что вода подходящая. Опуская ее в ванну, он по локоть погрузил туда руки. Теперь рукава его пиджака и рубашки были насквозь мокрыми. А перед был испачкан рвотой Сары. Проследив, чтобы она не нырнула слишком глубоко, он снял с себя пиджак и рубашку. Брюки его лишь слегка пострадали. Схватив с вешалки полотенце, он смочил его в умывальнике и стер с брюк рвоту.
Предстояло еще навести порядок в прихожей и гостиной. Да, и не забыть про коробку. И про сердце. Ими тоже нужно будет заняться.
— Ну, как себя чувствуете? — заботливо спросил он.
Она промолчала. Но кожа ее постепенно приобретала живой оттенок.
Он нежно погладил ее по щеке.