– Да примерно так же. Только сначала все идут в церковь, потом возвращаются домой и садятся за праздничный стол. Я и думала, что вы как раз вернулись из церкви…
– Церковь?! – пренебрежительно протянула Орбита. – Это такое место, куда ходят только выжившие из ума старухи! Так утверждает Анютин папа, а он все знает!
– Теперь понятно, почему мы ничего не знаем про Рождество, – кивнула Малышка. – Не думаю, чтобы Анюта хоть раз бывала в церкви.
– Ужасно! – всплеснула руками Виолетта. – Это ужасно! Что будет с ее душой?
Доминик, видя, что она искренне расстроилась, решил сменить тему:
– Шикамару, а у вас в Японии есть Новый год или это… Рождество?
Шикамару хорошенько задумался:
– Новый год – есть. А Рождества нет и церквей тоже. Зато есть святилища. И в каждом живет ками.
– Кто такой ками? – сразу заинтересовалась Дженни.
– Дух-хранитель. У всего на свете есть свои ками. У луны и звезд, у деревьев, камней и цветов, у пруда и у источника. У этого дома очень сильный и древний ками, и прекрасно, что мы с ним подружились. А у маленькой елки – маленький и слабый ками. Но он вырастет вместе с ней…
– Ух ты! А ками добрые или злые?
– Скорее добрые. К ним можно обратиться и что-нибудь у них попросить.
Виолетта покачала головой:
– Идолопоклонничество! Только дикие люди поклоняются камням и деревьям!
– Но ведь ками отвечают, – возразил Шикамару. – И помогают. А иногда могут и покарать – если о них отзываться плохо.
– И деревья вовсе не мертвые, а живые, – возразила Дженни. – Даже сейчас они не умерли, а просто спят под снегом. Слушайте, а пойдемте еще гулять!
– Вот только перекусим, – сказала Орбита. – Приглашаю всех к столу!
* * *
Когда все было съедено и выпито, куклы снова отправились гулять. Никто уже не запускал фейерверки, в поселке воцарилась тишина. Снег сверкал, как серебро, и вокруг было светло, как днем.
После праздничного застолья бегать и валяться не хотелось. Даже Дженни не стала, как всегда, с воплями прыгать в ближайший сугроб, а остановилась на крыльце, глядя, как в небе над неподвижными березами плывет огромная луна.
– Смотрите, какая там здоровенная звезда! – показала рукой Орбита. – Сияет разными цветами, как самоцвет!
– Может, это та звезда, которая была на твоей открытке? – спросила Малышка Виолетту.
– Вряд ли, – ответила та. – Вифлеемскую звезду могут увидеть только те, на ком нет грехов.
– А что такое грехи? – спросила Дженни.
– Злые слова, злые поступки. Жестокость, жадность, насмешки. Равнодушие – тоже грех. Вот представь: ты живешь, а твою душу пятнают разные злые дела. И твоя душа становится все грязнее и грязнее, так что новые пятна – грехи на ней уже и не заметны. И постепенно становишься злодеем, сам того не замечая. Но если ты раскаиваешься в грехах, то они тебе прощаются. И ты снова становишься чистой… на время.
Дженни наморщила лоб:
– А если я что-то сделала плохое, а об этом никто не узнал – это грех?
– Конечно. Любой грех обязательно будет наказан.
– Кем?
– Грех сам в себе несет наказание.
– Как это?
Ответить Виолетта не успела. Со стороны сарая вдруг донесся внезапный грохот.
Все так и застыли на крыльце.
– Это что еще такое? – взволнованно спросила Орбита.
– Звезда свалилась вниз! Землетрясение! – пискнула Ле, скрываясь в доме.
– Это внутри сарая. Словно упало что-то тяжелое… а потом рассыпалось, – пробормотала Малышка.
– Надо пойти и проверить!
– Сейчас? В темноте? А если там что-то плохое?!
Виолетта покашляла. Все замолчали.
– Предлагаю подождать, – сказала она. – Осталось недолго.
И она указала на восток, где над домами медленно разгоралась розовая полоса рассвета.
Конечно, спать в ту ночь никто не ложился. Как только на улице стало светло, куклы снова выскочили на улицу и кинулись к сараю.
– Придется нам туда залезть, – сказал Доминик, показывая на темную щель, ведущую под крыльцо. – Другого пути внутрь нет.
– И все-таки нам нужен фонарик! – сказала Орбита, тщетно пытаясь заглянуть внутрь.
– Пустите-ка мастера!
Шикамару бесстрашно шагнул в щель и исчез в темноте.
– Ну что там? – окликнула его Дженни.
Пауза показалась всем ужасно долгой. Но вот раздался голос ниндзя:
– Залезайте! Тут никого нет! Скорее, здесь очень интересно!
Куклы по одной протиснулись в дыру и оказались в душноватом сумраке, пропитанном странными запахами.
– Ух ты! – воскликнула Дженни, озираясь в полном восторге. – Да тут же настоящий индейский вигвам!
– Я бы сказал – избушка охотника, – с волнением уточнил Доминик. – Везде шкуры, и травы, и перья… и столько оружия!!
В самом деле, под крыльцом сарая кто-то оборудовал необычный и очень уютный домик. По стенам были развешаны серые шкуры («Похожи на мышиные», – с видом знатока сказал Доминик), вязанки сушеных яблок и пучки пестрых перьев; большая бурая шкура лежала на полу, а белоснежная накрывала лежанку.
– Хе-хе, – хмыкнула Орбита, глядя на пол. – Я узнаю этого зверя. Безжалостно убитый воротник бабушкиного старого пальто.
Хитро устроенные окна, почти незаметные снаружи, давали достаточно света и позволяли подглядывать за всем, что творится на улице. В отдельном углу высилась аккуратная башенка из жестяных кастрюлек, ложек и тарелок, в которых Малышка тут же опознала исчезнувший из сундука набор столовой посуды.
– Смотрите, что мы нашли! – воскликнула Дженни.
Дженни и Шикамару активно копались в другом углу. Там обнаружился целый склад хитрой техники и оружия. Механический самострел, складное копье, колеса от вездехода, какая-то штуковина на гусеничном ходу, насадка с лыжами…
– Так вот почему мы нашли только пустую коробку от конструктора! Кто-то похозяйничал в сундуке раньше нас!
Доминик наклонился к куче и вытащил из нее стрелу с острым металлическим наконечником:
– Узнаете? Ребята, это жилье того самого таинственного стрелка! Оказывается, он наш сосед!
– Но зачем ему все эти штуки? – подумала вслух Орбита, разглядывая кучу техники. – Какие странные устройства! Тут что, живет робот?
– Скорее, он собирает робота, – уточнил Шикамару. – Боевого!
Орбита почесала в затылке: