— С тетушкой, разумеется, я буду поддерживать связь. Ведь хоть что-то положительное должно быть в ее жизни, какая-то родственная опора после того, как она потеряла все.
— И Билла?
— Он остался с ней, но это еще хуже.
Сэм закусил губу в раздумье. Их встреча у парома оказалась не слишком веселой.
— А как Тедди?
— У нее теперь есть компьютер, что замечательно. В любой момент мы можем связаться по электронной почте. — Воспоминание о бабушке мелькнуло единственным светлым лучиком на свинцово-сером фоне. Фрэнсис даже попыталась улыбнуться, чтобы Сэм перестал жалеть ее и не подумал, что она не рада их встрече. — Ты знаешь, когда я была маленькой, то страшно завидовала им всем, живущим в таком замечательном уютном доме с видом на морскую гавань, мечтала стать частью их семьи и каждое утро получать к завтраку свежие пышки, а ближе к вечеру посещать с ее девочками кафе. И чтобы такое продолжалось вечно.
— Ничего вечного не бывает, — философски заметил Сэм.
— Только мечты. Они вечно с нами, хотя немногие из них сбываются.
— Я слышал от кого-то однажды, а может, где-то вычитал, — вдруг глубокомысленно заявил Сэм, — что не та семья самая для тебя лучшая, в которой ты рожден, а та, которую тебе удалось создать самому. Может, я и неуклюже выразился, но смысл до тебя дошел, Фрэнни?
— Ты что-то разговорился, Сэм…
— Давно собирался. Ты всегда была осторожна, и твое любимое выражение — «могу ли я попросить тебя сделать то-то и то-то»… А уж потом сказать прямо, что тебе нужно.
— Так меня воспитали. Это просто оборот речи. Иначе я не могу.
— А теперь я спрошу, могу ли я попросить тебя…
— О чем?
— Оказать мне честь… выйти за меня замуж. Я не тороплю тебя. Ты можешь подумать, сколько потребуется.
— Я полагаю, — улыбнулась Фрэнсис, — что мне потребуется ровно столько времени, сколько нам ехать отсюда до дома.