На лице Эванса появилось выражение, которое Анжелика была уверена, что оно никогда не должно было на нем появиться – тщеславие. Самое настоящее примитивное тщеславие. Неужели в этом кресле в самом деле сидит Эванс, считающий мир лишь пустой иллюзией, а все происходящее в нем не более чем дешевый спектакль или плохой аттракцион.

– Это действительно большое дело, – осторожно сказала Анжелика. – Я вас поздравляю с этим успехом. – Внезапно она вспомнила, как похожую мысль высказывал ее муж. По крайней мере, он тоже считал полезным созданием таких страховочных фондов. Впрочем, в отличии от Эванса к этому предложению он никогда не относился серьезно, считая его невыполнимым. Но вряд ли стоит говорить об этом Эвансу, пусть он будет уверен в полном своем приоритете над этой идеей.

– У вас появляется шанс первой в мире возвестить об этом прорыве, – заметил Эванс.

– Я непременно им воспользуюсь. – Анжелика поняла, что сейчас самое время рассыпаться в благодарностях. Эванс явно их ждет. – Вы даже не представляете, как я вам признательна, Роджер, лучше подарка для журналиста невозможно и сделать. Я никогда не забуду этого вашего визита.

Анжелика хорошо представляла, что будь она настоящей журналисткой, а не человеком, играющим эту роль, она в самом деле была бы от радости на седьмом или даже выше небе. Но сейчас ее гораздо более заботило другое: как это событие отразится на том, что происходит на других переговорах, ради которых она и оказалась здесь. Но об этом она к большому своему сожалению спросить не могла.

– Наверное, вам мое поведение кажется отчасти странным? – вдруг спросил Эванс.

Анжелика мгновенно насторожилась.

– Нет, это нормально, вы добились большого успеха и вам захотелось поделиться им с кем-то. – Она встретилась с пристальным взглядом своего позднего гостя. – Да, вы правы, отчасти странным. Я не ожидала, что это вас так обрадует. Я полагала, что вы больше отстранены от всего этого.

– Я тоже так думал, но я ошибался. И меня оттуда поправили. Вы понимаете. что я имею в виду.

– Думаю, да. Эта жизнь в независимости от того, является ли она иллюзией или нет, на самом деле гораздо более прельстительна, чем это подчас кажется.

– Вы очень точно выразили мои ощущения, Арабелла. Этот успех изменил многие мои представления о себе. И главное я не хочу их менять. По крайней мере, пока. Это, кстати, то, что я хотел вам еще сказать, кроме главной новости.

– Вы правильно поступили, Роджер. Если бы вы мне это не сказали, вы бы оставили меня в недоумение. А я бы этого не хотела. Наши отношения имеют свою логику. И если она нарушится, это оставит во мне неприятный осадок разочарования.

Эванс пристально посмотрел на Анжелику и усмехнулся.

– Не беспокойтесь, в моих планах не входило остаться у вас на ночь. Я ухожу. – И, словно в подтверждение своих слов, он встал. – Я хочу сообщить вам еще одну вещь. Сегодня меня посетил сотрудник ФБР. Он задал мне кучу самых разных вопросов среди них пару вопросов были о вас. У меня возникло ощущение, что эта организация проявляет к вам некоторый интерес.

Анжелике потребовалось немало усилий, чтобы справиться с собой и не выдать своего волнения. Если в ее организме еще сохранялись остатки желания спать, то они мгновенно испарились.

Она пожала плечами.

– Не могу представить, чем вызван этот интерес. Скорей всего он связан с тем, что я встречаюсь со многими людьми, задаю им кучу вопросов. У таких организаций это в самом деле может вызвать подозрения.

– Может быть, – сказал Эванс. – Но в любом случае советую проявлять осторожность. Мне кажется, я с лихвой выполнил вашу просьбу, с который вы однажды обратились ко мне. До свидания. – Он быстро вышел из квартиры.

Глава 18

Весь следующий день напоминал один сплошной кошмар. Куда бы Анжелика не направлялась, где бы не находилась, ей постоянно мерещилось, что за ней следят. Она внимательно всматривались в лица окружающих, пытаясь понять, кто может среди них оказаться тем человеком, которого она так сильно опасается. Страх оказаться в американской тюрьме преследовал ее, как хищный зверь свою жертву. Если это случится, неизвестно, сколько пройдет времени прежде чем ей удастся выбраться из заключения. Она даже не представляет, на чью помощь сможет рассчитывать. Понятно, что российская разведка станет всячески открещиваться от нее, тем более, что в этой стране к шпионам относятся очень жестко и обычно дают им наказание по полной катушке.

Анжелика пыталась определить: если ФБР действительно вышла на ее след, то каким образом и где произошла утечка информации? Вариантов было множество, но ни на одном она не могла остановиться. Не исключено, что это случилось на том уровне, знание о котором ей просто недоступно. Но если так, то тогда ареста можно ждать в любую минуту.

Первым ее в ответ на ситуацию импульсом было намерение скрыться. Бросить к чертовой матери все, купить билет на первый же рейс и улететь в любую страну. Слава богу, что в ее паспорте есть визы, позволяющие ей отправиться и в Европу, и в Австралию, и даже в Сингапур. И когда она утром встала, то едва не начала собирать чемодан. Но затем что-то изменилось в ее настроении, она вдруг поняла, что несмотря на нависшую над ней опасность, она не может все так бросить и умчаться отсюда. Уже проделана большая работа по выполнению задания, многое стало ясным. И оставить ее в недоделанном состоянии она не может, это не в ее характере. Лактионов и те, кто стоят за ним, отправляя ее сюда, возлагали надежды именно на эти его черты: упорство, целеустремленность, мужество, хладнокровие, умение не терять голову в критические моменты. И она не может их подвести, а потому следует оставить все панические мысли о бегстве, а вместо этого надо во что бы то ни стало вернуть себе утраченное спокойствие. В конце концов пока ничего непоправимого не случилось, мало ли почему интересовались ею люди из ФБР. Такая у них работа. Она иностранка, общается с самыми разными персоналиями, а такие личности всегда невольно вызывают подозрение. Особенно сейчас, когда весь мир охвачен манией страха перед террористами. Спецорганы всех стран проявляются повышенную бдительность. И, между прочим, абсолютно правильно поступают, терроризм – страшная угроза и с ней надо бороться, не жалея усилий. А потому у нее для паники нет каких-то оснований, хотя повышенную бдительность необходимо сохранять.

Нельзя сказать, что подобными рассуждениями Анжелики удалось полностью себя успокоить, но по крайней мере у нее пропало желание немедленно паковать чемоданы. Более того, она почувствовала, что может заняться делами. А ведь ей предстоит единственной из журналистов присутствовать или по крайней мере находиться рядом с историческим совещанием. Она достаточно хорошо разбирается в финансах, чтобы в полном объеме оценить значение предстоящего события. Эванс прав: о таком прорыве до начала конференции мало кто и мечтал.

И все же полностью подавить страх, как проникшую в организм опасную инфекцию, такой инъекцией Анжелике не удалось. Он затаился в подсознание и то и дело напоминал о своем там присутствии, отравляя жизнь.