Леопольд вышел из машины и пошел в дом следом за Хорьковым. Они о чем-то вполголоса переговаривались.
Вскоре Леопольд вернулся с двумя чемоданами. А потом и еще с одним. И с Хорьковым тоже. У него в руке была небольшая сумочка, а через другую руку перекинут его любимый кожаный плащ.
– В поход собрался, – шепнул мне Алешка.
Возле машины Хорьков и Леопольд еще о чем-то побормотали, а потом Хорьков спросил:
– Дом на сигнализацию поставил?
– Поставил, шеф. Не слабо это, а?
– Не слабо. Там еще два моих козла спят. Поехали, дорога дальняя.
Похлопали дверцы, зарычал мотор. Уехали.
И тут же возник из темноты парка Сеня.
– Увезли денежки, – сказал он уверенно.
– Какой вы умный, дядь Сень, – похвалил его Алешка.
– А то! Пошли, мальки, до дома. Провожу.
Ну а дальше события стали развиваться с необыкновенной быстротой. Как только Хорьков вернулся в Москву, в дом на берегу Самородинки нагрянули с обыском оперативники. Как оказалось, папины специалисты «просчитали» ловкого похитителя денег из банков, которым, как вы поняли, был бывший плохой следователь Хорьков.
Бизнесмен из него не получился, ученым он без Стасика не стал, а стал хитрым жуликом. Еще когда он работал в милиции, ему стали известны некоторые приемы всяких «хакеров». Некоторых из них задержали, и Хорьков, допрашивая их, прекрасно освоил технологию перекачки денег из одного банка (с чужих счетов) в другой банк (на свой счет).
Сначала он немного побаивался, не решался заняться этим делом, но когда стал разваливаться его бизнес, он решился. И разошелся так, что потерял чувство меры. Но чувство опасности не потерял. Он ее вовремя ощутил и быстренько вывез из дома на Самородинке все денежки. В трех чемоданах.
Оперативники ничего не нашли. И в компьютере не было никаких следов. Хорьков устроил злорадную истерику.
– Это беспредел! – кричал он. – По какому праву! У меня солидная фирма! И сам я очень честный человек! Я буду жаловаться Генеральному прокурору!
– Хоть собственной маме, – хладнокровно ответили ему. – У нас есть бесспорные доказательства вашей вины.
– Нет у меня никакой вины!
– Так не бывает, – отвечали ему. И обыск продолжался.
– Откройте, пожалуйста, сейф.
– А как я его открою? Я код забыл от вашего нахальства.
– Что ж, будем резать. Приступайте, ребята.
– Не надо резать, – вдруг раздался скрипучий механический голос.
Даже оперативники вздрогнули. И стали оглядываться по углам – что за фишка? А голос снова зазвучал:
– Называю цифры кода: один, семь, ноль, ноль, семь, один.
– Спасибо, – машинально сказал старший опер. – А вы кто? И вы где?
– Дон Кихот. Рядом с вами.
И рыцарь Робик поднял правую руку с мечом и мигнул правым глазом.
– Ваше? – старший опер кивнул на робота.
– Еще чего! – вспыхнул Хорьков. – Всякое железо тут скрежетать будет. Это не мой. Это моего врага. Он все подстроил. Ну, Стас, погоди!
А в ответ раздалось такое железное «Ха-ха!», что даже бывалые опера присели от неожиданности. Но сейф открыли. И совершенно зря. Он был пуст. В нем не было ни денег, ни документов. Только почему-то пустая бутылка из-под водки. Наверное, подпольный миллионер Хорьков хотел сдать ее в приемный пункт. Чтобы увеличить свой капитал еще на какие-то копейки.
Один из отважных оперативников подошел к Робику, осмотрел его со всех сторон и осторожно («Извините, сэр») распахнул дверцу его брюха. Но и там не обнаружили ничего интересного, кроме десятка бутылок коньяка, виски и вина.
Обыск продолжался без всякого результата. Не нашли ни денег в доме, ни следов криминала в компьютере.
Оперативники покинули здание. Хорьков злорадствовал. Он чувствовал себя в полной безопасности. Потому что не знал, что против него действует еще один «оперативник». Маленький, но глазастый и сообразительный…
– Как дела, пап? – небрежно спросил «оперативник» за ужином.
– Смотря какие. У меня дел много.
– Ну, с этим, с твоим Хорьковым.
– Так себе, – признался папа. – Мы немного опоздали. Хорьков перепрятал деньги и убрал из своего компьютера всю информацию.
Меня всегда удивляет эта фраза: мы немного опоздали. Какая разница – опоздать на поезд на три минуты или на три часа? Все равно ведь поезд уже ушел.
Но у Лешки на этот счет были какие-то свои соображения.
– Пап, а что такое родной город? Это где человек родился, да? Или полюбил его как родное дитя?
– Странный вопрос, – удивился папа. И дал странный ответ: – По-всякому бывает.
– А вот ты можешь узнать, какой родной город у твоего Хорькова?
– Легко, – папа пожал плечами. – А зачем тебе это нужно?
– Это тебе нужно, – не совсем вежливо ответил Алешка.
– Серьезно, что ли? – Папа был слегка озадачен. Однако он знал, что в серьезных делах на Лешку можно положиться. Особенно если ни о чем его не спрашивать раньше времени.
Папа тут же позвонил на работу, дежурному офицеру, и распорядился «поднять личное дело капитана Хорькова».
Офицер «поднял» и перезвонил папе.
– Глянь, пожалуйста, – сказал папа, – где он родился? Спасибо. – Папа положил трубку и сообщил Алешке: – Родной город Хорькова – Воронеж. Еще вопросы?
– А за одну ночь туда на машине можно до–ехать?
– На хорошей машине – легко.
– Езжай, пап, в Воронеж. Денежки там. Он их с Леопольдом на джипе увез. В трех чемоданах.
– Что же ты раньше об этом молчал? – папа рассердился.
– Я сам об этом поздно узнал.
– Ну и что? Мы бы дали указание, и его на дороге перехватили бы наши сотрудники.
– Ага! – Лешка усмехнулся. – Положили бы их на землю, руки за голову, вскрыли чемоданы. А там старые носки и дырявые кастрюли. Или наоборот.
– Что наоборот? – спросила мама, которая уже давно молча, но с огромным интересом прислушивалась к их разговору. Она даже забыла про посуду в мойке. Вода так и текла без всякой пользы.
– Ну наоборот, – пропыхтел Алешка: – Дырявые носки и старые кастрюли. Которые он вез в подарок своим родным землякам.
Это он, наверное, вспомнил про одного богача, про которого нам рассказывал папа. Этот богач, когда земляки попросили его чем-нибудь помочь детской музыкальной школе, прислал им свою старую разбитую балалайку, которая валялась у него на даче в сарае и рассохлась так, что ее даже мыши боялись. И, кстати, чтобы сэкономить на пересылке, отправил ее в свой родной город с охранником.