Он знает свою жену не хуже, чем она его знает. После стольких лет совместной жизни оба уже хорошо понимают, когда другой доходит до последней точки, с которой не отступит.
— Отлично. Когда отправляемся?
— Немедленно. И так потратили на обсуждение чересчур много времени. А время сейчас — главное.
Вчера Эрв Сингх связался с Брунином, сообщив, что наконец сумел сунуть ящичек Барского в подвал, полный старых, предназначенных к уничтожению денег. Добавил, что подвал набит доверху, чего еще никогда не бывало. Когда флитер поднялся в воздух над Примус-Сити, Ла Наг объяснил жене:
— Инфляция полностью обесценила банкноты в одну марку. Монетный двор старается срезать расходы, исключая их из обращения. Выпуск же крупных банкнотов наращивается. Постепенное исчезновение «хороших» денег служит первым предупредительным сигналом. В данный момент даже самый тупой житель Трона должен сообразить, что происходит нечто очень серьезное, раз мелкая монета изъята из обращения.
Они летели на затухающее оранжевое сияние солнца, тяжело висевшего над тронским горизонтом, над Имперским парком и окружающими его постройками, где находится бюрократическое чрево Империи, над городскими кварталами для безработных, которые расширяются с устрашающей скоростью, к огромной пустой площади в пятидесяти километрах за городом. Центр площади занимало неприступное здание из армированного синтестона, на девять десятых уходя под землю, как айсберг в тихом море.
Ла Наг остановил флитер над холмом, заросшим деревьями, с которого была видна площадь; второй корабль следом за ним пошел вниз. Первым оттуда вылез Брунин, за ним Зак с двумя флинтерами. Канья несла непревзойденный по точности электронный таймер флинтерской конструкции, поставила его на палубу корабля Ла Нага, вытащила из пояса круглый белый диск.
— Что это такое? — поспешно спросил Брунин таким тоном, что Ла Наг на него оглянулся.
Целый день ходил с кислой скучающей миной, теперь вдруг оживился, заинтересовался. Почему?
— Таймер, — ответила Канья, не поднимая глаз, сосредоточившись на вставке диска, в центре которого, как теперь было видно, располагалась красная кнопка в круглом углублении.
— Нет… Вот это, — кивнул он на диск.
— Активатор аппарата Барского.
— Они все такие? Активаторы, я имею в виду.
— Конечно, — покосилась на него Канья. — А что?
Брунин вдруг заметил, что все пристально на него смотрят, и нервно передернул плечами:
— Да просто интересно. — Он с заметным усилием отвернулся от активатора и посмотрел на Ла Нага. — Все-таки не понимаю, что дальше будет. Еще раз объясни.
— И мне тоже, — добавила Мора.
— Хорошо, — согласился Ла Наг скорее на просьбу жены, чем Брунина, наверняка точно знавшего, что будет дальше.
Любопытно, что в данный момент заваривается в его светлых, но совсем свихнувшихся мозгах?
— После включения ящичек Барского создаст вокруг себя в подвале ненаправленное поле временного смещения. То, что окажется в этом поле, переместится в прошлое ровно на одну целую и тридцать семь сотых наносекунды.
— И все? — переспросила Мора.
— Вполне достаточно. Не забывай: Трон вращается не только вокруг своей оси и главного светила, но и движется вокруг галактического ядра вместе с прочими звездными системами нашей ветви, а сама галактика удаляется от точки Большого взрыва. Поэтому планета очень быстро пройдет расстояние отсюда до Примус-Сити.
Мора на секунду нахмурилась, прикусив нижнюю губу:
— Как-то не хочется браться за вычисления.
— Флинтеры вывели формулу, испытывая аппарат Барского как средство передвижения. — Ла Наг улыбнулся. — Представь себе расчетное время прибытия в точку В до отправления из точки А. Пока, к сожалению, не удалось переправить ни одного живого объекта. Эксперименты продолжаются.
— А таймер зачем? — не унималась Мора.
— Затем, что аппарат необходимо включить с точностью до наносекунды в полном соответствии с осевым и общим положением Трона. Сегодня, по расчетам флинтеров, такой момент настанет между пятнадцатью двадцатью семью и пятнадцатью двадцатью восьмью. Никакие человеческие рефлексы не позволят послать сигнал в нужное время, поэтому используется электронный счетчик.
Мора, по-прежнему сомневаясь, потянула мужа в сторону от флитера.
— Все будет хорошо, — заверил Ла Наг, на ходу оглядываясь через плечо на Брунина, который вновь не сводил глаз с белого диска активатора.
— Вдруг в подвале окажутся люди? — спросила она, утащив его за пределы слышимости окружающих.
— Никого не будет, — уверенно ответил он. — Рабочий день кончился. Все ушли.
— А охрана?
— Немногочисленная.
— Откуда ты знаешь, где будут охранники при включении аппарата? Вдруг в поле кто-нибудь попадет?
— Мора, — терпеливо начал Ла Наг, — мы раздобыли единственный аппарат Барского, который нынче вечером должны включить…
— Почему же нельзя обождать и наверняка убедиться, что в подвале никто не погибнет?
— Потому, что собранные в подвале деньги будут уничтожены. Если их сожгут — вместе с ними сгорит аппарат Барского. А он у нас только один!
— Ну, давай тогда точно проверим…
— Да никак нельзя точно проверить!
Терпеливость сменилась отчаянием.
— Заглянуть в подвал невозможно, а значит, невозможно проверить, есть там кто или нет! Аппарат должен сработать сегодня между пятнадцатью двадцатью семью и пятнадцатью двадцатью восьмью или вообще никогда, потому что необходимое совпадение случится лишь через три дня!
— Неужели это так важно? Тебе очень нужны эти деньги? Почему бы на время о них не забыть?
Ла Наг замотал головой:
— Мне нужно еще одно выступление Робин Гуда, которое укрепит его авторитет, напомнит о нем народу. А при нынешней мощной охране инкассаторских грузовиков это единственный способ нанести последний сокрушительный удар.
— А если кто-нибудь будет в подвале? — закричала Мора.
Стоявшие у флитера соратники оглянулись.
— Ну, тогда плохо дело, — тихо сказал Ла Наг. — И я ничем помочь не могу.
Он повернулся, направился к флитеру. Так и знал, что она будет вмешиваться в его дела. Быстро принялась мешать. Какое-то время и правда казалось, что будет стоять в стороне, а не у него на пути. Нечего было даже надеяться! Чем больше он думал об этом, тем сильней злился. Откуда у нее право…
На полпути к флитеру тошнотворно холодный ком притушил разгоревшийся гнев, закричал криком, требуя остановиться. Нерешительно — в высшей степени нерешительно — Ла Наг прислушался. Может, в конце концов, есть другой способ.