— Блистательно! — восхищенно тряхнул головой Зак. — Абсолютно блистательно!
— Чего тут такого блистательного? — проворчал Брунин, развалившись в шезлонге. Для разнообразия он на сей раз внимательно прислушивался к беседе. — Это и есть твой обещанный впечатляющий ход? Ну и что? Какая нам от этого польза?
Ла Наг собрался ответить, но профессор махнул рукой:
— Дайте мне объяснить. Кажется, я теперь целиком вижу картину… Поправьте, если ошибусь. Действия нашего друга с Толивы, Дэн, — обратился он к Брунину, — превратят каждого обитателя Трона в потенциального революционера. Все, кто вынужденно поддерживал Империю, от которой полностью или частично зависели их доходы, приходят сейчас к заключению, что Империя действует вовсе не в их интересах и не в интересах будущих поколений жителей внешних миров. Ее незачем больше поддерживать. Деньги, за которые она покупала лояльность граждан, обрели теперь свою реальную ценность — нулевую. Бархатная обшивка сдернута, под ней всем открылись холодные стальные цепи…
— Справедливо ли это? — спросила вдруг Мора, до тех пор молчавшая вместе с флинтерами. — Все равно что выключить двигатель в воздухе… Люди пострадают.
— В любом случае пострадают, — отрезал Ла Наг. — Не сейчас, так позже. С помощью Бедекера я только выбрал конкретный момент. Реальный неизбежный исход совершенно от этого не зависит.
— Вспомните, — подхватил Зак более мягким тоном, — люди во многом сами виноваты, десятки лет терпя подобное развитие событий. Особенно жители Трона, позволившие Империи принимать за них слишком много решений, полностью распоряжаться их жизнью, продаваясь за деньги, которые без конца обесценивались. Пришла пора подвести счета. Надо расплачиваться.
— Правильно, — подтвердил Ла Наг. — Если бы жители внешних миров не позволяли Империи обесценивать марку, то не дошли бы до нынешнего положения. Если бы марка имела реальное обеспечение, содержала определенное количество драгоценного металла и обменивалась соответственно, не представляя собой простую затейливо разрисованную бумажку, то не рухнула бы, сколько бы Эрик Бедекер их ни скупил и ни выбросил на межпланетную Фондовую биржу.
— Почему? — спросил Брунин.
— Потому что марка имела бы самостоятельную ценность, на которой нельзя спекулировать. Люди издавна спекулируют на колебаниях курса, время от времени чуть-чуть выигрывая, но постоянно помнят, что марка не обладает собственной ценностью, за исключением той, которую устанавливают кредиторы и биржевые маклеры.
— А почему Бедекер за это взялся? — полюбопытствовал Зак. — По-моему, совсем не тот тип, который охотно пожертвует всем своим состоянием исключительно ради обвала имперской марки.
— Он пожертвовал им ради мести, — ответил Ла Наг и поведал историю Лайзы Кирович. — Не имея прямого наследника, которому можно было бы передать капитал, потерял желание дальше его накапливать. Впрочем, не беспокойтесь за Бедекера — у него наверняка полным-полно кредиток на земных счетах, вдобавок он, скорее всего, продал немалое количество марок незадолго до краха.
— Все-таки не понимаю, как это связано с планами Робин Гуда, — допытывался Брунин, запустив пальцы в кудрявую черную бороду. — Одно с другим не склеивается.
— Косвенно связано, — сказал Ла Наг. — Пусть тронский народ осознает, что с ним на самом деле случилось, потом предложим ему выбор: Метеп или Робин Гуд.
— Что будем делать? — Метеп VII расхаживал туда-сюда вокруг восточного края стола заседаний, то стискивая, то потирая руки. Глаза на идеальном лице покраснели, взгляд загнанный. — Я погиб! И не просто погиб, а обречен остаться в истории Метепом, погубившим марку! Что делать?
— Не знаю, — тихо сказал Хейуорт со своего места.
Метеп остановился и вместе со всеми другими присутствующими вытаращил на него глаза. Впервые на их памяти у Дейро Хейуорта не было плана на непредвиденный случай.
— Не знаешь? — переспросил Метеп, неуверенно шагнув к нему с перекошенной и панически побледневшей физиономией. — Что ты говоришь? Должен знать!
Хейуорт выдержал его взгляд.
— Никогда даже не представлял себе ничего подобного. Как и все прочие в этом кабинете. — Он оглядел стол, не видя ни подтверждения, ни отрицания. — В будущем, где-нибудь лет через десять, могла произойти катастрофа, если бы мы не нашли новых рынков для сбыта товаров из внешних миров. Но нынешнего краха никто не мог предвидеть. Никто!
— Его устроили земляне, — заключил Крагер. — Хотят снова прибрать к рукам внешние миры.
Хейуорт, взглянув на главу Министерства финансов, кивнул:
— Да, полагаю, такой подход нам и надо принять. Свалим вину на Землю. Пожалуй, получится… В конце концов, Фондовая биржа находится на Земле. Заявим, что имперская марка пала жертвой гнусных манипуляций в цинично спланированной попытке Солнечной системы снова установить власть над нами. Да. Направим народный гнев в другое русло, отведя от себя.
— Хорошо, — сказал Камберленд, беспокойно ерзая всей своей тушей в кресле, — такова официальная позиция. А что на самом деле случилось? По-моему, это важно знать. Нас в самом деле Земля разорила?
— Нет. — Хейуорт энергично тряхнул головой. — Во-первых, внешние миры сильно ей задолжали в последние годы, а кредитки всегда переводятся в марки. Значит, сегодня наш долг составляет лишь два-три процента вчерашнего. Земля сильно проигрывает на крахе марки. Во-вторых, я не думаю, чтоб у кого-то из членов правительства Солнечной системы хватило ума разработать подобный план и храбрости провести его в жизнь.
— Думаете, катастрофа произошла случайно?
— Я не знаю, что думать. События далеко превосходят мои самые страшные ночные кошмары… — Голос Хейуорта прервался.
— Вы вот здесь сидите и плачетесь, — саркастически вставил Крагер, — а что будет дальше с внешними мирами, и в частности с Троном? Мы больше не получим никаких кредитов. Официального объявления не последует, но во всем освоенном космосе Империя будет отныне считаться банкротом.
— Первым делом выпустим в обращение побольше марок, — объявил Хейуорт. — И немедленно. Пусть печатные станки работают в полную силу. Проведем масштабную деноминацию. Надо как-то поддержать торговлю…
— Цены взлетят до небес! — возразил Крагер.
— Цены взлетают, пока мы тут болтаем! Любой, у кого имеется сколько-нибудь ценный товар, не захочет отныне его продавать за имперские марки, требуя взамен либо больше и больше марок, либо что-нибудь равноценное рыночной стоимости товара. Поэтому, если вы не хотите, чтобы к концу недели Трон вернулся к бартерной торговле, лучше начинайте печатать деньги.
— Аграрные миры уже практически перешли к бартеру, — напомнил Камберленд. — Им не захочется…
— Пусть аграрные миры провалятся в ядро галактики, мне глубоко плевать! — рявкнул Хейуорт, впервые с начала совещания проявляя эмоции. — Сейчас они нам не нужны. Надо думать об одной планете — о Троне. Забудьте обо всех других внешних мирах. Им до нас не добраться. Чем скорей мы их выкинем из головы, всецело сосредоточившись на спасении Трона, тем лучше для нас. Пусть тамошние фермеры копаются в земле, они для нас не опасны. Тогда как население Трона, особенно Примус-Сити, может сильно осложнить нам жизнь.