Я вдруг почувствовал, как вспыхнула во мне ярость, я бросился на парня, тот отскочил и угрожающе поднял нож. Теперь я мог рассмотреть этого юнца; от силы ему было лет восемнадцать. Но потому как он решительно и точно размахивал своим оружием, было видно, что он имеет навыки обращения с ним.
Хотя валы ярости буквально захлестывали меня, но это были холодные валы; голова была ясная, и я хорошо отдавал себе отчет в каждом своем движении. Парень размахивал перед моим лицом ножом, ища удобный момент для того, чтобы проткнуть им меня. Я решил ему помочь и слегка раскрылся – и он тут же бросился ко мне. Именно этого момента я и ждал; я слегка отскочил в сторону и изо всех сил ударил его по руке. Нож вылетел из его ладони, я же обрушил на обезоруженного противника град ударов кулаками и ногами. Без своего страшного оружия он не представлял для меня никакой опасности, так как я был его значительно и сильнее и натренированней. Он лежал на полу, я продолжал его пинать, и с каждым новым ударом во мне увеличивалась ненависть к этому юному подонку.
– Остановись, ты убьешь его, – вдруг прорвался в мой распаленный мозг хриплый возглас Анатолия.
Но, увлеченный своим делом, я даже не понял, что он мне кричит. Парень уже не пытался сопротивляться, он лишь укрывал лицо и пах руками. Но именно туда я и старался попасть.
– Остановись, прошу тебя! – снова закричал Анатолий и повис на мне. – Ты же его убьешь!
Я перевел взгляд на Анатолия и увидел, что его рубашка на плече вся набухла кровью.
– Тебе плохо?
– Плечо болит, – сказал он.
– Пойдем отсюда, надо скорее к врачу.
Я обхватил Анатолия за талию и потащил к дверям. Перед тем, как выйти из комнаты, я бросил взгляд на своего противника. Он по-прежнему лежал на полу и с ненавистью смотрел на меня. Все лицо его было в крови.
Я сразу наткнулся на Олега и одного из его сотрудников, они подхватили Анатолия и понесли к машине. Предвидя подобное развитие событий, мы заранее оборудовали несколько пунктов медицинской помощи, где дежурили врачи – в один из них мы и поехали.
Анатолий сидел в машине, очень бледный, но не стонал, а только морщился от боли. Кровь капала на сиденье. Наши взгляды встретились.
– Ты его чуть не убил, – едва слышно прошептал он. – Немедленно поезжайте за ним, он был весь в крови, ему тоже нужна срочная помощь.
– Нет, – сказал я. – Нам сейчас не до него.
– Тогда я отказываюсь получать помощь.
Мы переглянулись с Олегом.
– Поворачивай, – сказал он шоферу, – только быстрей. Дорога каждая секунда.
Парня мы нашли в той же комнате, лежащим на полу. Бандитов в доме уже не было; получив отпор и оставив раненого, они скрылись. Мы подняли его и понесли вниз под аккомпанемент его несмолкаемых стонов. Только сейчас я смог подробно рассмотреть последствия нашей драки; его лицо представляло из себя сплошное кровавое месиво.
Врачи, предупрежденные по рации, уже ждали нас. Их оказалось двое, поэтому один занялся Анатолием, другой – юнцом.
– Что с ним? – спросил я у врача, который занимался Анатолием.
– Рана не глубокая, но он потерял довольно много крови. Но большой опасности, думаю, нет.
Я почувствовал облегчение. Чтобы я сделал с этим парнем, если Анатолию была бы нанесена смертельная рана? Мои кулаки непроизвольно сжались, и я снова ощутил желание наносить удары. Я посмотрел на поверженного мною парня и отвернулся; его лицо представляло страшное зрелище. И все же я не чувствовал себя виноватым, он сам выбрал свою судьбу.
Кроме Анатолия у нас было еще двое раненных, но к счастью легко. Врач перевязал их и заявил, что они могут отправляться домой самостоятельно. Что касается Анатолия, то он посоветовал отвезти его домой.
Путь до дома Анатолия мы проехали молча. Ему было явно не до разговоров, так как он то и дело морщился от боли, особенно тогда, когда джип, наскочив на кочку или выбоину, падал вниз или подпрыгивал вверх. И хотя я еще не был мэром, но невольно думал о том, что в этом городе необходимо срочно заняться дорогами.
Вместе с Олегом мы, несмотря на его протесты, на руках вынесли Анатолия из машины и понесли к дому. Мы постучали, мгновенно зажегся свет, и дверь отворилась.
– Что с ним? – спросила жена. Хотя было поздно, но по ее наряду было ясно, что она не спала.
– Он ранен ножом, но не опасно, – сказал я.
Я ожидал громкой звуковой реакции в виде плача или крика, но жена Анатолия лишь молча кивнула головой и обняла мужа, помогая ему войти в дом. Мы вошли за ней. За столом с очень серьезными лицами сидели дети и внимательно смотрели на раненного отца. Я взглянул на Анатолия и увидел, что он улыбается своими белыми губами.
– Хотите знать, как это произошло? – спросил я.
Женщина коротко взглянула на меня.
– Это потом, простите, но мне надо позаботиться о муже.
– Да, мы уходим. Завтра, Толя, мы непременно заглянем, – пообещал я.
Мы вышли из дома. Был теплый вечер, на небе гроздями сияли звезды, мы, не сговариваясь, остановились, наслаждаясь теплом и тишиной.
– Знаешь, хочется покурить, – сказал я.
– Как ни странно, но мне тоже, – улыбаясь, отозвался Олег. – Кажется, это желание у меня возникло во второй раз в жизни.
– А когда был первый раз.
– А вот не скажу. Вот только сигарет у меня нет. Хотя постой. – Олег добежал до машины и вернулся с двумя сигаретами. – У нашего шофера стрельнул.
Мы закурили.
– Странная женщина, – задумчиво произнес я, – я ожидал совсем другой от нее реакции.
– Она очень сосредоточенная. Она знает, что следует делать. Какой смысл голосить или причитать, когда нужно оказать помощь.
– Он отправился к нам с ее полного согласия. Ему повезло с женой. – Я замолчал. – Я бы желал узнать, как обстоят дела с еще одним человеком?
Романов посмотрел на меня. Он явно хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Вместо этого он поднес ко рту рацию.
– «Весна», отзовитесь. Скажите, что у вас происходит?
– Все нормально. Мы не дали им бесчинствовать, хотя такие попытки они делали много раз. Утром я обо всем доложу подробно.
– Что с людьми?
– Один получил ножевое ранение, мы отвезли его в больницу. Еще двое сильно избиты. Ну, про всякие ушибы и царапины я не говорю. Они есть почти у всех.
– А как женщины?
– С ними все в порядке. Никто не пострадал. Мы не разрешали им ввязываться в драки, хотя они очень хотели.
– Ты правильно делал. Пока. Ты все слышал? – обратился он уже ко мне.
– Да.
– Теперь твоя душенька спокойна?