Мэтти посмотрела на Элизабет, но та в ответ только пожала плечами.
— Каша сегодня отвратительная! И холодная. Элизабет, хочешь и мою порцию? — предложила Алисия.
Элизабет отрицательно покачала головой, не зная, что сказать. Алисия наслаждалась своей победой.
— Оставь тарелку на столе, никто не будет заставлять тебя доедать, — пробормотала Мэтти.
Алисия отодвинула тарелку в сторону и принялась за тосты. Мэтти восхищалась ею. Она была не только красивой, но и умной, и смелой.
— Если хочешь, можешь приехать ко мне в гости на выходные, — сказала она, передавая Алисии масло. — В Хердфордшире очень красиво.
— Почему бы и нет, — согласилась Алисия.
После завтрака Леонора нашла свою сестру в спальне Милтон. Она сидела на кровати. Рядом стояла рыженькая девочка, с которой Леонора познакомилась в туалете, и еще одна, белокурая.
— А это моя сестра Лео, — широко улыбнулась Алисия.
— Привет, Лео, — сказала Элизабет. — Мы уже знакомы.
— Ну да, все уже знают о вашей ночной встрече, — сердито сказала Алисия. Ей очень не понравилось, что сестра претендует на внимание ее новых знакомых.
— Да, здорово было найти компанию среди ночи, — сказала Элизабет.
— А как получилось, что вы одногодки? — спросила Мэтти, переводя взгляд с одной сестры на другую.
— Мы близнецы, — сказала Леонора.
Глаза Мэтти округлились, а рот открылся, как у рыбы.
— Близнецы? — медленно повторила она.
Леонора кивнула.
— Может быть, нам лучше начать готовиться к службе? — покровительственным тоном предложила Алисия. — Новеньким приказали явиться через пять минут.
— А ты?
— Я готова, — ответила она, а затем посмотрела на сестру.
Леонора секунду помедлила, но три пары глаз холодно смотрели на нее. Наконец, проглотив обиду, она вышла из комнаты, преодолевая желание остановиться за дверью и послушать. Мерседес всегда говорит, что, подслушивая, ничего хорошего о себе не услышишь, но Леонора не могла удержаться. Казалось, девочки только этого и ждали.
— Близнецы! — удивилась Мэтти. — Я не верю. Ты такая красивая, а она такая дурнушка! Как такое может быть?
— Ну, наверное, у мамы в утробе я пожадничала и взяла все самое лучшее, а Лео достались жалкие крохи. Бедняжка Лео!
Девочки громко расхохотались.
Ослепленная слезами, Леонора вбежала в ванную и закрыла за собой дверь. Она оперлась руками об умывальник и пристально посмотрела на свое перекошенное лицо, отразившееся в зеркале. Ее трясло от обиды. «Я хочу к маме! Хочу к маме, хочу домой!» Как и всегда, Леонора не стала обижаться на Алисию. Конечно же, во всем виновата та девочка со злыми узкими губами. Именно она говорила о ней гадости. Леонора дрожащими кулачками вытерла слезы и с ненавистью посмотрела на свое покрытое красными пятнами лицо. Она — обыкновенная. Самая обыкновенная. А мама считает ее красивой. «Моя дорогая, ты — одно из самых прекрасных созданий на земле», — часто говорила она, и Леонора знала, что мама действительно так считает, потому что смотрела на нее с глубочайшей и нежнейшей любовью. Она вспомнила ласковое лицо матери, и ей стало очень тоскливо.
Неожиданно в дверь постучали.
— Кто здесь? — послышался твердый, но добрый голос мисс Райд.
— Я, Леонора, — ответила девочка со вздохом.
Мисс Райд открыла дверь и осмотрелась.
— Я как раз тебя ищу, — сказала она, не обращая внимания на заплаканное лицо ребенка. Девочка всхлипнула. — Я хотела попросить тебя об одолжении.
— Конечно, — сказала Леонора, пытаясь справиться с собой.
— Пойдем со мной.
Леонора последовала за директрисой. Они прошли мимо спален и поднялись вверх по лестнице.
— Не отставай! — поторапливала девочку мисс Райд, пряча эмоции за отрывистым командным тоном. — Мне нужна очень ответственная и чуткая девочка. Видишь ли, Мидж неважно себя чувствует. — Длинными морщинистыми пальцами она потрепала маленькую собачку по голове. — Я не могу оставить его без присмотра и не могу взять его в часовню, где буду вести службу. Я знаю, что ты ему нравишься. Ты не могла бы присмотреть за ним?
Она посмотрела на Леонору — мудрая пожилая женщина, которая жила с детьми и работала для них уже сорок лет. У мисс Райд никогда не было мужа и детей, поэтому она все свое время и силы посвящала своим воспитанницам. Она прилагала массу усилий, чтобы оставаться беспристрастной, но, как любой живой человек, время от времени была вынуждена признавать, что некоторым девочкам удавалось достучаться до ее сердца. Леонора была одной из них.
— С удовольствием, — сказала Леонора, забирая у нее из рук песика и целуя его в носик.
Мидж был совершенно здоров, но Леоноре знать об этом было не обязательно. Они спустились вниз, где ждали новенькие.
— Теперь иди к подругам. Потом я приду забрать Миджа, — сказала мисс Райд, ласково подталкивая девочку.
Леонора чувствовала себя гораздо лучше. Собака помогла ей успокоиться. У директрисы отлегло от сердца. Леонора решила написать маме как можно скорее, воспользовавшись писчей бумагой, подаренной тетей Сисли, чтобы рассказать о Мидже и мисс Райд. Она ничего не станет писать о Мэтти, потому что мама расстроится. Леонора была слишком чуткой, чтобы позволить себе стать причиной переживаний матери. Она снова поцеловала Миджа и подошла к Кэззи, которая добродушно ей улыбнулась.
— Где ты была? Я тебя искала.
— Не беспокойся, теперь я здесь, — ответила Леонора решительно. — И я в порядке. — Девочка с благодарностью улыбнулась подружке. «Ну и что, что я обыкновенная, — подумала Леонора. — Во мне есть внутренняя красота, и это важно». Ей вдруг, вспомнились слова Мерседес: «Уродливую душу не спрячешь за красивым лицом».
В течение следующих двух недель Леонора и Алисия привыкали к новой школе. И если Леонору одноклассницы сразу же полюбили, то Алисией дети восхищались и боялись ее, как прекрасного демона, который своим обаянием может поймать в ловушку любого, кто окажется рядом. Но больше всех от Алисии доставалось, как ни странно, Мэтти.
Диана Райд пристально следила за Алисией. Девочка была высокомерной и откровенно наслаждалась всеобщим вниманием, как все дети, которые привыкли от всех и каждого слышать о своей красоте. Алисия искала в людях слабые места, а затем тонко, как взрослая, била в цель с безжалостной злостью человека, получающего удовольствие от вида чужих страданий. Унижение других возвышало ее в собственных глазах. Алисию волновали только ее собственные чувства. У нее было много приятелей, но не друзей, ведь настоящая дружба строится не на страхе, а на любви и бескорыстии. Алисии же еще предстояло научиться самопожертвованию. А это нелегкая задача для человека с таким характером…