— Приземляемся, — послышалась в наушниках команда Крейга.
Вертолет стал медленно опускаться на лед немного позади линии атакующих солдат.
«Дельта-один» прижал наушник к уху.
— Поступил первый доклад об остановке. Вокруг станции все чисто, но русские окопались у входа и оказывают серьезное сопротивление.
— Вы считаете, что приземляться безопасно? — спросил
Крейг.
— Я бы, конечно, подержал машину в воздухе, но, боюсь, тогда нам не хватит топлива для возвращения на материк, — ответил командир «Дельты». — Постойте!
Он снова прильнул к наушникам и принялся что-то бормотать в микрофон. Через некоторое время он доложил:
— Сэр, командир наземной группы захвата передает, что у входа на станцию появилась безоружная и размахивающая белым флагом фигура.
— Как? Они уже сдаются? Кто это?
Вертолет развернулся правым бортом к станции. Дженни увидела метрах в ста одинокую фигуру в зеленоватой армейской куртке, четко выделяющуюся на фоне белого снега. Она сразу распознала до боли знакомую одежду, которую стирала, зашивала и гладила десять лет подряд.
— Это Мэтт! — вскрикнула она и заплакала от счастья.
— Ты уверена, Джен? — спросил Крейг.
«Дельта-один» промолвил из глубины кабины:
— Сэр, с ним какой-то мальчик.
Только теперь Дженни разглядела ребенка, прижимающегося к ноге Мэтта. Одной рукой Мэтт обнимал мальчика, а в другой держал палку с куском белой ткани, оторванной от меховой куртки.
— Садимся! — снова скомандовал Крейг. Командир отряда «Дельта» озабоченно заметил:
— Может быть, все-таки стоит оставаться в воздухе до тех пор, пока мы не разберемся, в чем дело?
— Русские явно используют его для ведения переговоров с нами. Надеюсь, что это будет нам на руку.
Дженни снова охватил страх. С самого начала она и Мэтт оказались заложниками политической игры между двумя сверхдержавами и, похоже, свою роль до конца еще не сыграли.
Полозья вертолета мягко коснулись ледовой поверхности. Лопасти замедлили вращение, хотя по-прежнему поднимали со льда тучи снежной пыли.
«Дельта-один» скомандовал пилоту:
— Двигатель пока не выключать.
— Слушаюсь!
Крейг протиснулся сквозь узкий проход из кабины пилота в грузовой отсек.
— Мы оставим дневники на борту под вашей охраной. — Он ткнул пальцем в сторону «Дельта-один». — Не спускайте с них глаз.
— Что вы собираетесь делать? — спросил командир группы спецназа.
— Я поговорю с человеком, который стоит с белым флагом у входа на станцию. Он не раз выручал меня из серьезных переделок. Посмотрим, может быть, и на этот раз он сможет нам пригодиться. — Он повернулся к Дженни: — Я бы предпочел, чтобы вы остались на борту.
— Ну вот уж хрен вам.
Она решительно отстегнула ремни безопасности.
«Пусть что хотят, то и делают, но Мэтта я одного не оставлю».
Крейг окинул ее долгим оценивающим взглядом, а потом лишь пожал плечами, очевидно решив, что лучше держать две мишени рядом.
Они спрыгнули на лед, где их встретила группа из трех солдат.
Дженни даже не обратила на них внимания. Ее взгляд был прикован к фигуре, стоящей метрах в тридцати у входа на станцию.
«Мэтт!»
Она с трудом удержалась, чтобы не броситься к нему сломя голову, понимая, что солдаты расстреляют их обоих при любых неожиданных действиях с ее стороны.
В сопровождении группы охраны они пересекли оборонительный периметр отряда «Дельта форс» и вступили на нейтральную территорию.
Мэтт опустился на колено, прикрывая телом прижавшегося к нему ребенка. Белая меховая куртка сидела на мальчике, как длиннополая шинель. Рукава ее свисали до самой земли. Мальчик развернулся в объятиях Мэтта и уставился на приближавшуюся группу широко раскрытыми от страха глазами.
Дженни только теперь рассмотрела его лицо — знакомые черты, огромные карие глаза, черные волосы. Ноги ее подкосились.
— Тайлер!
20 часов 7 минут
На льду
Мальчик, напуганный взрывами и рокотом 50-миллиметровых пушек, всем телом прижался к Мэтту. Жестокий холод и пронзительный ветер набросились на них, как только они вышли на поверхность. У Маки ярко проявлялись признаки боязни открытого пространства, и Мэтт догадывался, по какой причине. Ребенок, вероятно, с самого рождения не покидал станцию, а может быть, даже провел все свое детство в заточении на четвертом уровне. Резкая смена обстановки, первый контакт с внешним миром, огромный поток новых впечатлений привели его в смятение. Маки всеми силами пытался ухватиться за спасительную соломинку, которой стал для него Мэтт.
Все внимание Мэтта было приковано к мальчику, то и дело пытавшемуся вырваться из его рук и убежать обратно на станцию, поэтому он лишь краем глаза наблюдал за приближением группы солдат во главе с Крейгом.
— Тайлер!
Мэтт резко развернулся на знакомый до боли голос. Дженни рванулась из-за спин солдат к мальчику, но, сделав несколько шагов, застыла на месте с широко раскрытыми глазами. Похоже, она распознала свою ошибку, как только выкрикнула имя погибшего сына. «Чистый рефлекс», — подумал Мэтт, а вслух произнес:
— Его… Его зовут Маки.
Он поднялся на внезапно ослабевших ногах. От вида Дженни душу его охватило чувство невероятного облегчения. Маки обхватил его колени руками, не давая двигаться с места, но Мэтт не возражал — ему самому сейчас была необходима любая поддержка.
Мэтт стоял в неуверенной позе, не зная, как реагировать на приближение Дженни, но она быстро развеяла его сомнения, бросившись ему в объятия, тесно прижавшись к нему всем телом, обхватив его шею руками. Ощущение физической и духовной близости между ними было настолько глубоким, что у Мэтта захватило дух. Казалось, что они никогда не расставались и по-прежнему горячо любили друг друга.
Он еще крепче прижал Дженни к себе и глубоко вдыхал запах ее волос и кожи, как будто хотел убедиться, что это не сон. Это она… живая… в его объятиях.
— Там… на базе… папа… — шептала она ему на ухо сквозь слезы.
Мэтт напрягся. Судя по тому, что Джона не было рядом с Дженни, он остался на «Омеге»; а по ее реакции было ясно, что Петков сказал правду об участи, постигшей дрейфующую станцию. Она действительно уничтожена.
— Дженни, мне так жаль!
Даже для него эта фраза прозвучала как-то банально и неубедительно, но в этот момент пытаться утешить ее словами было бессмысленно.
Она содрогнулась в его объятиях и прошептала:
— Это все Крейг. Не верь ни одному его слову.