Да, Лена любила свою работу. Но больше всего на свете ее интересовала дочь. В Наташеньке была вся ее жизнь. Все, что она ни делала, было только ради нее. Лена хорошо помнила свое суровое детство. До сих пор с замиранием сердца она вспоминала железную дисциплину и муштру своего отца. Стараясь не повторить его ошибок, она делала все, чтобы детство дочери было не такое, как у нее. Развивая девочку как личность, Лена позволяла ей иметь свои детские радости и совершать ошибки. Она не ругала ее за грязные коленки или неожиданно обнаруженного в комнате щенка. Лена не торопилась отдавать дочку в престижную секцию фигурного катания или на бальные танцы. Она хотела, чтобы свой выбор Натка сделала сама. Главное, считала молодая женщина, дать девочке правильные ориентиры в жизни. Но больше всего Лена хотела, чтобы они были друзьями. И это ей удалось.
Наташка была послушной и неприхотливой девочкой. Веселая, озорная, доброжелательная, она была невероятно похожа на Гришу. Овал лица, цвет волос, губы девочки были точь-в-точь как у него. Особенно у них были похожи глаза. Большие, раскосые, с длинными, загнутыми вверх ресницами. Взгляд Натки тоже был как у отца. То цепкий, то озорной. Порой от этого взгляда Лену бросало в дрожь. Словно на нее смотрел Гриша. Только цвет глаз – голубой – и курносый нос достались девочке от мамы.
Лена с радостью смотрела, как растет дочка. Заметно повзрослев, Наташа уже ходила в третий класс. Круглая отличница, девочка училась без особых проблем. Правда, ее поведение учителям нравилось не всегда. Непоседа, заводила, лидер, она всюду совала свой нос. Ее интересовало все: кто выкинул маленького щенка, почему Сережа Ищенко не выходит гулять, кто поломал в школьном дворе забор? А недавно Натка записалась на секцию айкидо. Сама. Лена не возражала. Восточные единоборства она уважала всегда. По ее мнению, это было больше чем спорт. Помимо здорового тела, эти занятия воспитывали здоровый дух. В них была своя философия, мудрость и даже цель. Да и свою энергию теперь Наташа могла правильно реализовать.
А еще девочка любила рисовать. Все стены ее комнаты были увешаны рисунками. На них было все: мама, подружки, школа, пейзажи, дома́. Глядя на то, как неудобно, наклонившись над столом, Наташа рисует, Лена купила дочке мольберт. Обрадовавшись, девочка не знала, куда его поставить. Схватив мольберт, она ставила его то возле кровати, то ближе к столу. Столько радости в глазах дочери Лена еще никогда не видела. Даже конькам, подаренным ей в начале зимы, девочка радовалась куда меньше. Наконец, пристроив мольберт возле окна, Натка прикрепила к нему бумагу и задумчиво насупила брови. Глядя на муки творчества дочери, Лена уселась за стол.
– Мам, а знаешь, что я хочу здесь нарисовать? – вкрадчиво спросила Наташа. Опустив глаза, девочка стыдливо пожала плечами.
– Что? – удивленно спросила молодая женщина и, подперев голову рукой, вопросительно глянула на дочь. «Наверное, меня», – подумала она.
– Я хочу нарисовать нашу семью. Тебя, меня и папу!
По телу Лены пробежала дрожь. Резко выпрямившись, она подняла голову и округлила глаза. Да, она, конечно, понимала, что такой вопрос когда-то прозвучит. Но именно сейчас она его не ждала. Она была уверена, что Натка для него была еще слишком маленькой. Оказывается, нет. Дети быстро растут. Не моргая, Лена растерянно смотрела на дочь.
– Мам, а где мой папа? Расскажи мне о нем! – не отступала Наташа.
Положив карандаш на подставку, девочка медленно подошла к ней. Улыбнувшись, она ласково погладила Лену по ноге. Как и Калетник, склонив голову, Натка ласково смотрела в глаза матери.
– Мам, ты чего? Почему ты молчишь?
Тяжело вздохнув, Лена поднялась.
– Хорошо, доченька, я тебе все расскажу, – тихо произнесла она и подошла к двери. – Присядь на диван. Я сейчас вернусь.
Забежав в свою комнату, Лена вытащила из-под стекла фотографию Григория. Со старой, слегка пожелтевшей фотографии Калетник смотрел на нее как живой. Красивый молоденький лейтенант в полосатой тельняшке и берете, опущенном на правый бок. Все тот же цепкий, немного дерзкий взгляд. Гриша смотрел пристально и проникновенно, словно хотел что-то сказать. По телу женщины пробежала дрожь. Прошло десять лет, как он пропал. Ждала ли она его еще? Наверное, нет. Точнее, она уже не надеялась, что он вернется, что даст о себе знать или кто-то его найдет. Скорее всего, Гриша действительно погиб. Лена не сомневалась, что, если бы он был жив или даже в плену, он все равно нашел бы способ дать о себе знать. Вздохнув, женщина поднесла фотографию к лицу и с нежностью поцеловала.
– Ну что, Гришенька, идем знакомиться с дочкой, – с грустью сказала она и, прижав фотографию к груди, поспешила назад.
Словно прилежная ученица, сложив на коленках руки, Наташа терпеливо сидела на диване. Присев рядом, Лена погладила ее по спине и протянула фотографию ее отца.
– Вот, доченька, это твой папа! Калетник Григорий, – пояснила она и тяжело вздохнула.
– А где он сейчас? – всматриваясь в его лицо, спросила девочка.
– Наташенька, – Лена взволнованно прижала дочку к себе, – твой папа был военным, десантником. Когда ты еще была у меня в животике, он служил в Афганистане. Это далеко. Тогда там была война. Он помогал жителям этой страны. Воевал. Там во время боевого задания твой папа пропал без вести. Но тебе, моя хорошая, об этом еще рано знать. Я только скажу тебе, что он самый лучший, он добрый, смелый… Твой папа – герой! А об остальном я тебе расскажу, когда ты подрастешь. Но знай, ты можешь им гордиться!
– Мама, – девочка взволнованно посмотрела на Лену, – а можно фотография моего папы теперь будет стоять у меня в комнате?
– Да! – радостно, не раздумывая ответила молодая женщина. – Конечно! Пусть стоит у тебя. Ты знаешь, он очень любил бы тебя. Это он назвал тебя Наташей!
– Да? – удивленно протянула девочка и посмотрела на маму.
Поднявшись с дивана, Наташа подошла к книжному шкафу и, поцеловав фотографию отца, поставила ее за стекло. Лена вздрогнула.
– Я, мамочка, тоже его люблю! – повернувшись к ней, сказала девочка. – Да, жалко, что его нет с нами. Но теперь я буду с него брать пример! Мам, а ты мне еще расскажешь что-то о папе, какой он был, как вы жили, пока он не ушел на войну?
– Хорошо, – кивнула Лена и погладила дочку по голове. – Рисуй, мое солнышко. А мне надо еще поработать. Скоро конец года. У меня отчет на носу.
– Конечно, мамуля, иди! – отозвалась девочка. – А я буду рисовать.
Закрыв дверь, Лена поплелась в свою комнату. Настроение ее было на нуле. Включив компьютер, женщина уставилась в светящийся экран. Зайдя в программу, попыталась сосредоточиться, но не смогла. С трудом проверив баланс, Лена закрыла файл. Разговор с дочерью никак не выходил из головы. Как Натка хорошо сказала – «семья». Семья – это хорошо. Теперь Лена поняла, что ее дочери не хватает отца.
Поначалу, после развода, Палладин иногда приходил к ним в гости. Порой он на целый день забирал Наташу к себе. Они долго гуляли по городу, вместе ходили в парк. Затем, постепенно осознав, что прошлого не вернуть, Владимир стал приходить реже. С тех пор прошло уже пять лет. Наташа помнила его плохо. Теперь у него двое детей – сыновья. Палладин сделал блестящую карьеру, прошел в Верховный Совет. Депутат. Сейчас Владимир очень походил на своего отца. Хотя во многом Палладин-младший его превзошел. Иногда, по праздникам, Владимир ей звонил. Спрашивал, как дела, чем помочь. Три года назад он помог им сделать капитальный ремонт. И все. А впрочем, продолжать было нечего. Владимир был счастлив. У него прекрасные детки, хорошая жена. Так и не полюбив, Лена не имела права напоминать о себе. Но молодая женщина знала – что бы ни произошло, Палладин для нее друг.