Если Вас все же заинтересует то, о чем я написала, буду искренне рада Вам помочь.
С уважением, Гриневич Галина Михайловна»
Прочитав письмо, Кобрин удивленно пожал плечами. Что это было? Крик души верного сотрудника или простая кляуза? Перечитав письмо, он скопировал и его на флэш-карту.
Время стремительно неслось вперед.
Полдень. Калюжный уехал в суд. Адвокат обещал сделать все, чтобы Волошина выпустили под подписку о невыезде. Усенко особо не возражал.
Кобрин выключил монитор и устало потер глаза.
Встав из-за стола, он нервно зашагал по кабинету. Сегодня четверг. С момента убийства прошло четыре дня. Ждать больше нельзя. Он должен немедленно проверить имеющуюся информацию.
Вытащив из кармана телефон, нашел нужный номер: Безрукая Анна Семеновна. Из трубки послышались протяжные гудки.
– Что, мой хороший, не терпится? – весело выкрикнула подруга.
– Аннушка, милая, горю! – простонал Юрка.
– Поверь, Юрик, я стараюсь! – ответила Анна Семеновна. – Если бы не эта сумасшедшая работа, я бы тебе давно всю информацию дала. Времени в обрез. Обещаю: через час все перешлю по электронной почте. Пока!
Не успел он положить трубку, как ожил внутренний телефон.
– Слушаю! – гаркнул Кобрин, совершенно не желая тратить время на лишние разговоры.
– Юрий Антонович! – выкрикнул строгий мужской голос и коротко представился: – Ткачук. Общественная приемная.
– Ну, – раздраженно протянул Кобрин.
– К нам тут сегодня письмо пришло, сигнал, так сказать. Старушка бдительная прислала. Вроде ненормальная, а может, и нет! Сигналит о международном терроризме. Я бы выкинул, но не полагается. Все по протоколу: изложение, подпись, адрес. Расписывать на вас?
– У меня дел и без старушек полно! – взвился Юрка и тяжело вздохнул. – Ладно, давай мне эту старушку-веселушку. Почитаем, что она там насочиняла.
Положив трубку, Кобрин нервно зашагал по кабинету. Цепким взглядом посмотрел на часы. Если Аннушка сказала, что пришлет ответ через час, значит, пришлет. Пунктуальности Безрукой было не занимать. Вытащив сигарету, он нервно закурил и сел за стол.
В дверь постучали. На пороге появился Олег Коваленко, его помощник.
– Юрий Антонович, ваша почта! – отрапортовал он.
– Спасибо, Олег! Можешь идти.
Уставившись в экран монитора, Кобрин даже не поднял глаза. Почта его сейчас не интересовала. Из головы не выходили поддельные платежки и письмо, присланное Ермакову. Взгляд рассеянно пробежал по столу и остановился. Сосредоточенно вглядываясь в красивый, немного заостренный почерк, глаза задержались на старом, слегка потертом почтовом конверте. Обратный адрес, указанный на письме, был Маринин. Улица, дом. Только номер квартиры не совпадал. Тяжелое предчувствие сжало его сердце.
Кобрин взволнованно схватил письмо.
«Как истинный патриот своей Родины, а также дочь и жена бывших контрразведчиков, смею доложить, что одна из моих соседок, Самойленко Марина Леонидовна, причастна к организации террористического движения, работающего в Украине. Знаю факты, говорящие о том, что данная персона является изменником Родины. К тому же более четырех лет она провела в мусульманской стране.
Диденко Татьяна Федоровна, 1933 г. р.»
Взволнованно вглядываясь в каждую строчку, Юра несколько раз перечитал письмо. По спине побежал липкий, холодный пот. Такого поворота событий он не ожидал. Путаться в догадках здесь было бесполезно. Не теряя драгоценного времени, Кобрин взял со стола телефон.
– Алле! – раздался низкий, слегка хрипловатый голос пожилой женщины.
– Диденко Татьяна Федоровна? – несколько раз кашлянув, спросил он.
– Она самая! – сердито ответила старушка. – С кем говорю?
– Сотрудник службы безопасности Кобрин Юрий Антонович! – представился он. – К нам поступило ваше письмо. Буду краток: оно нас заинтересовало. Я бы хотел с вами встретиться. Как вам удобно – прийти к нам или чтобы мы к вам подошли?
– Тяжело мне, пожилой женщине, к вам бегать. Лучше вы ко мне приходите!
Без проблем добравшись до дома, в котором жила Марина, Кобрин уже через полчаса был возле квартиры старушки.
Юра чувствовал: это не пустое письмо. То, что Марина действительно замешана в терроризме, он даже не допускал – тут у бабульки явно разыгралась фантазия. Но в том, что старушка знала какую-то интересную информацию, он ни минуты не сомневался. Из своей многолетней практики он хорошо знал, что пожилые люди, в силу присущей им любознательности, иногда замечают то, на что другие чаще всего не обращают внимания. Порой именно эти мелочи в корне меняют ход раскрытия дела.
Глубоко вздохнув, Кобрин нажал на кнопку звонка.
Мгновенно, словно его давно ждали, за дверью послышался низкий, осипший голос:
– Кто?
– Кобрин.
В ответ что-то загремело, клацнул дверной замок, и в проеме двери, сдерживаемой толстой плетеной цепочкой, показалось худенькое, морщинистое лицо пожилой женщины.
– Документы! – насупив свои реденькие, выцветшие брови, требовательно выкрикнула старушка.
Юра вытащил удостоверение и протянул его в узкий дверной проем. Достав из кармана фартука увеличительное стекло, бабулька внимательно посмотрела на документ, что-то буркнула под нос и быстро перевела взгляд на Кобрина.
– Заходите! – разрешила она и сняла дверную цепочку.
Отступив назад, старушка сосредоточенно уставилась на него.
– Здравствуйте, Татьяна Федоровна! – стараясь быть как можно любезней, проговорил Юра и расплылся в доброжелательной улыбке.
– Идемте в зал, – предложила хозяйка, довольно быстро посеменив в комнату.
Следуя за ней, Кобрин миновал большое полутемное пространство коридора и оказался в светлой, просторной комнате с интерьером середины прошлого века.
– Садитесь в кресло! – приказала Татьяна Федоровна и села напротив.
Положив руки на колени, старушка тяжело вздохнула, одернула фартук и пытливо посмотрела ему в глаза. Было видно: в ней еще жил и бурлил боевой дух.
– Что вы хотели нам рассказать, Татьяна Федоровна? Что вас так сильно взволновало? – заискивающе начал Юрка, усаживаясь в кресло.
Старушка кашлянула и заговорщически прищурила глаза.
– Я знаю, что моя соседка, Самойленко Марина Леонидовна, член террористической группировки! – перейдя на шепот, заявила она.
Юра удивленно округлил глаза.
Дрожащими руками старушка схватила чашку, стоящую на столе, и отпила пару глотков.
Юрий незаметно включил диктофон.
– Значит, так. Это было в четверг. Точно, пятнадцатого числа. Пришла я с базара. Купила косточки на бульон, картошки да ерунды всякой. Стою у плиты, борщ варю. Злая. Настроение – никакое. Пенсия-то вся на базаре осталась, а до следующей – почти две недели. Плачу. Обидно, слов нет! Тридцать шесть лет на державу отработала, а что получаю?! Девятьсот сорок гривен! Стыдоба! Ульяна, соседка, и десяти лет стажа не имеет. Сделала себе чернобыльское удостоверение и получает пенсию в два раза больше, чем я!