— Лена, как дела с экспертизой кроссовок Алтынова?
— Пишу заключение, Антон Игнатьевич. Правая кроссовка прострелена пулей от автомата Калашникова. Отпечатки подошв идентичны с отпечатками следов на месте обнаружения трупа Олега Люлькина.
— Когда закончишь писать, попроси Голубева, чтобы срочно принес заключение мне.
— Минут через десять ждите.
— Спасибо, Леночка.
Положив трубку, Бирюков встретился взглядом с настороженными глазами Алтынова:
— Появилось еще одно подтверждение, уличающее вас в причастности к убийству…
— Никого я не убивал! — не дал договорить Митяй и, словно испугавшись своеговыкрика, понизил голос: — Не вешайте на меня чужие грехи.
— У вас своих достаточно.
— Чего?
— Грехов, разумеется.
— Каких?
— Если все их перечислять по пальцам, то пальцев на руках не хватит.
— Интересно…
— Печального больше, чем интересного. Чтобы почувствовали величину своей ответственности, даю информацию для размышления… Возле запрятанного под корневищем поваленной березы трупа Олега Люлькина остались следы ваших кроссовок, а на багажнике его «жигулей» отпечатались ваши ладони, когда толкали угнанную после убийства хозяина машину к автозаправочной станции. Попытка совершить кражу из коммерческого киоска — пустяк. Этот эпизод не будем считать. Пойдем дальше. Ограбление пенсионерки у винного магазина и тут же убийство инвалида Несветаева…
— Не убивал я ни хозяина «жигулей», ни инвалида! — опять выкрикнул Алтынов.
— Но были соучастником этих убийств, — сухо сказал Бирюков.
— Пассивным.
— Вот и расскажите об этом.
— Чего рассказывать, если вы знаете.
— Хотим подтвердить свои знания вашими показаниями.
— Вы же все равно мне не поверите.
— Не рядитесь, говорите начистоту.
Алтынов задумался. Вскоре в кабинет вошел Слава Голубев. Молча передав Бирюкову заключение Тимохиной, он уселся рядом с Лимакиным, следившим за магнитофонной записью допроса. Бирюков тут же зачитал Алтынову выводы эксперта. Тот, опустив глаза, тяжело вздохнул:
— Водка, проклятая, во всем виновата… Три года в колонии не пил. Когда же с Куком вышли на волю, от радости сразу три семьсотграммовых бутылки «Распутина» купили. Одну заглонули из горла в привокзальном сквере Новосибирска-Главного. Другую — в электричке. А третью расфасовали стаканами на троих с водителем «жигулей» в райцентре.
— Зачем вы сюда приезжали?
— Никита спьяна растрепался, что у него здесь тьма богатых корешей и должников. Пока в электричке ехали, ему крайне захотелось посмотреть Кузнецк. На привокзальной автостоянке стали искать левака, чтобы доехать до трассы, по которой курсируют маршрутные «икарусы». Какой- то болтливый старикан в «запорожце» нас отфутболил. Подошли к белым «жигулям». Там водила тоже стал отбояриваться, но, заглотнув за компанию с нами «Распутина», согласился. Покатили от вокзала без всякой задней мысли. Таежный мирно проехали. До трассы оставалось совсем немного, когда встречный джип подмигнул фарами. Водила наш сразу развернулся и говорит: «Дальше, парни, не повезу. На посту ГАИ — контроль. Могут права отобрать за управление в нетрезвом виде». Я уж собрался пешком дойти до автобусной остановки, а Кука развезло до соплей. Заартачился. Вези, мол, другим путем на трассу, где гаишников нет. Водила оказался покладистым. Решил проехать проселочной дорогой к селу Раздольному. Едва у Таежного свернули на проселок, начался такой ливень, что пришлось ехать с фарами. Сколько проехали, не знаю. Остановились у перегородившей дорогу березы. Малость протрезвевший Кук сразу завелся: «Ты, козел, куда нас завез?!» Водила стал оправдываться, мол, раньше здесь нормальная дорога была. Это, мол, недавняя буря деревьев наломала. Тут, дескать, недалеко раздоленская пасека. Надо сходить к пасечнику за топором. Срубим тонкие лесинки и объедем березу. Кук взвился пуще прежнего. Мне бы, дураку, утихомирить его кулаком по лбу, да как на грех, малая нужда приспичила. Вылез из машины. Пока отливал, промок под дождем до нитки. А когда в машину втиснулся, Никита уже придушил водилу полотенцем.
— Быстро он управился, — недоверчиво сказал Бирюков. Алтынов сморщил лицо:
— Дурное дело — не хитрое. Вообще-топопьяни я долго отцеживался.
— И не видели, что творится в машине?
— Спиной к ней стоял. Да и темно ведь было. Глухую возню слышал, но не подумал, что там до удушения дойдет.
— На каких местах вы с Куксиным сидели в «жигулях»?
— Я — рядом с водилой, а Кук — за его спиной.
— Полотенце откуда взялось?
— Оно лежало на переднем сиденье. И когда у вокзала я садился в машину, перебросил его на заднее, к Куку.
— Рассказывайте дальше.
— Дальше мы с Куком сцепились хуже кошки с собакой. Наматерившись до хрипоты, стали кумекать, как выбраться из пикового положения. Первым делом уволокли мертвого водилу под корневище поваленной березы. Честно сказать, в шоферском деле я разбираюсь не лучше, чем свинья в апельсинах. Поэтому предложил топать до Раздольного на своих двоих. Кук захорохорился. Дескать, с пеленокумеетуправлять любыми машинами. Надо, мол, лишь отсюда вывернуться, а там до самого Кузнецка домчимся. Решили идти на пасеку за топором. Пасечную избу по огоньку в окне отыскали скоро, да зря старались. Могучий пожилой пасечник топора нам не дал.
— Кто кроме пасечника там был?
— Белоголовый пьяненький старикан сидел за столом со стаканом вроде бы бражки. Кук после отказа полез было в пузырь, но я уволок его от греха подальше. В общем, вернулись мы к машине и легли спать. А утром Никита сел за руль «жигулей» и взялся показывать шоферское «мастерство». Сначала дверку чуть не отломил об гнилой пень. Потом, заскользив по грязи, в березу самую малость не въехал. Короче говоря, промудохались на проселочном развороте полный день. Бензина сожгли столько, что, когда на асфальтовую дорогу выбрались, не хватило даже до райцентра доехать. Наверное, больше километра толкали машину к бензоколонке. Только настроились заправляться — милицейская мигалка засверкала. Чтобы менты не повязали с поличным, пришлось сматываться в лес.
— Какие планы строили после заправки?
— Хотели из райцентра другой дорогой проехать к Раздольному, а дальше по трассе — в Кузнецк.
— Кто подсказал другую дорогу?
— Кук без подсказки знал все местные пути.
— Почему «знал»? — быстро спросил Бирюков. — Теперь разве не знает?
Алтынов вроде бы растерялся, однако ответил спокойно, с брезгливой усмешкой:
— Теперь я не знаю, где Никита скрывается.
— Давно с ним разбежались?
— Сразу, как добрались до Кузнецка. Пока ехали в «икарусе», Кук снюхался с какой-то алкашкой и от автовокзала уволокся с ней под ручку.