Мой язык словно онемел. Вокруг шумели голоса и мерцали огни. Мелькали лица людей, яркие наряды и бриллианты.
– Подумай хорошо, – приказал он, и я вообще перестала дышать, – от этого зависит твоя судьба! Ставки сегодня особо высоки.
Он решил поставить мою жизнь на рулетку. Я провела влажными ладонями по бедрам и бросила отчаянный взгляд на рулетку. Виланд смотрел на меня с азартной полуулыбкой, остальные выжидающе. Время вообще перестало существовать. Мой взгляд зацепился за черную ячейку с числом тринадцать на ней.
Крупье уже запустил рулетку. Игра началась. Шарик ценой в мою жизнь полетел в сторону, противоположную вращению колеса.
– Тринадцать черное, – быстро ответила я сжимая свои пальцы до посинения. Виланд засмеялся и сделал ставку на одно единственное число.
– Ставки сделаны, ставок больше нет, – отчеканил крупье, незаметно сбросил повисшую на его носу капельку пота и, проскользив по мне взглядом, стал следить за вращением колеса. Рулетка сделала несколько оборотов и стала замедлиться. Мое сердце, обезумев, вырывалось из груди; колени дрожали; во рту стало сухо, так что при выдохе горло саднило.
Колесо почти остановилось. Отчаянно хотелось броситься бежать со всех ног – бежать куда-нибудь подальше от этого проклятого места; от фальшивых улыбок; от Виланда, который играл с моей жизнью, словно она стоила абсолютно ничего. Словно я была не более чем никчемной вещью.
Внутри бушевало отчаяние, первобытный страх и поглощающая ярость. Я глубоко вдохнула воздух, приторные запахи духов, пота и алкоголя прошли сквозь меня подобно яду и закрыла глаза: представляя перед собой лицо Илая, сплетая мои пальцы с его, прижимаясь к нему всем дрожащим телом и улыбнулась сама себе. Может все не так плохо и я скоро увижу его.
Вдруг раздался громкий крик, затем визг женских голосов. Кто-то крепко сжал мою холодную ладонь своей и я распахнула глаза. Шарик лежал в черной ячейке с номером тринадцать. Вокруг столпились люди, ставки были невероятно высоки не только для меня, все восторженно поздравляли Виланда, а он поздравил меня.
– Твой выбор оказался верным, – смеялся он мне в лицо. Я почувствовало как напряжение отпускает меня и по щеке потекли слезы. Я выиграла жизнь!!! Чего еще можно желать?!
– Принеси две Маргариты, – небрежно кинул Виланд одной из своих путниц. Девушка моментально исчезла в толпе. Виланд достал белоснежный платок и вытер мои слезы, – умница!
– История рулетки начинается в Германии, и про её возникновение ходят разные легенды. Говорят, – вкрадчиво сказал он полушепотом, – будто Франсуа Бланк, владелец игорных заведений, заключил сделку с самим дьяволом.
– Так и было? – зачем-то спросила я.
– Я хорошо знал Бланка, – усмехнулся он. – Рулетку называют «Чёртовым Колесом» из-за того, что сумма всех чисел на рулетке равняется 666.
– Число зверя.
– Разве я похож на зверя? – улыбнулся он мне – добродушно и открыто. Внутри похолодело.
– Да, – ответила я без тени улыбки.
Он довольно, будто сам себе кивнул.
– Честность – это то, чего почти не осталось в этом грязном мире. Все это, – он окинул рукой зал, – насквозь фальш. Чувствуешь запах грехов, – глубоко вдохнул он поморщившись, словно воняло гнилью, – запах гордыни, – он указал на молодого человека в белоснежной рубашке с не менее белоснежной улыбкой за покерным столом. Он лицемерно осматривал присутствующих, – алчности, – продолжил скользить взглядом Блейк останавливаясь на мужчине сгребающем фишки со стола. Его красные, налитые кровью глаза жадно их пересчитывали, – зависти, – сказал
Виланд о поздравляющем его молодом человеке, – гнева, – группа проигравших негодующе ругалась, – похоти и обжорства, – провел он пальцем левее, где, за столом полном еды и дорогой выпивки, сидел жирный, свиноподобный тип и заплывшими глазами заглядывал в декольте своей спутницы, по виду принадлежащей к древней профессии, – лень, – он указал на бармена отлынивающего от работы и уныния, – последним шел абсолютно разбитый старик, по-видимому, проигравший последние деньги, – все это сконцентрировалось в этом месте, подобно эфирному маслу в маленьком флаконе. Ты единственное настоящее здесь, – он восхищенно смотрел на меня, – я думал, что есть только один такой туат.
– Мама?
Он кивнул.
– Поэтому ты забрал ее? – в груди больно кольнуло.
Он снова кивнул, в этот момент появилась девушка с двумя холодными коктейлями в запотевших стаканах. Он взял оба, прогнал ее жестом и протянул мне один из них – не спрашивая меня хочу ли я. Виланд вальяжно поднялся из за стола, сказал что-то неотступно следующему за ним мужчине и пошел вглубь. Он хотел, чтобы я следовала за ним и я пошла. Обувь была тесной и очень неудобной, впиваясь в ноги многочисленными тесемками. Золотые детали на носках натерли пальцы. Я бросила беглый взгляд вниз и неприятно констатировала, что большой стал кровоточить. Вот бы снять их.
– Твоя походка воистину завораживает. Люблю, когда женщина прекрасно выглядит, – словно прочитав мои мысли мерно произнес Блейк, и я сразу отбросила свою идею. Метка на руке прожигающая ладонь беспокоила меня куда больше.
Ее уж точно не снимешь.
Двери лифта распахнулись, мы зашли внутрь и золотая клетка понесла нас ввысь, бегло отсчитывая этажи на цифровом табло, пока он не остановился на самом верхнем. Мы вышли на крышу. Ночной ветер ласкал кожу и доносил далекую музыку дорог. Для чего мы здесь?
Виланд остановился у стеклянного ограждения, облокотился о него и не оглядываясь на меня устало заговорил.
– Как говорил мои старый друг Юнг (Карл Густав Юнг), печальная правда заключается в том, что жизнь состоит из комплекса неумолимых противоположностей – дня и ночи, рождения и смерти, счастья и страдания, добра и зла. Мы не уверены даже в том, что какое-то одно будет преобладать над другим, что добро победит зло или радость – боль, – он повернулся ко мне и грустно улыбнулся. Его глаза, казались черными, словно бездна. – Ты согласна?
– Могу согласится лишь в одном. Все это – ангелы и демоны, добро и зло живет в нас самих. Это и есть мы и от того как мы способны смотреть на ситуацию зависит, что мы видим перед собой, -
Я переместила вес с одной саднящей ноги на другую.
Виланд достал из кармана черного пиджака сигару. Огонь испуганно трепетал в его руках, освещая прямой нос и высокие скулы.
– Я выиграла, – начала я, – теперь я свободна? – я стояла у него за спиной рассматривая метку. Волосы выбились из под заколки и теперь свободно развивались вокруг.
– Судьбу не так сложно изменить. Всего одно слово и ты свободна, – тяжелый, низкий голос вибрировал внутри меня, когда он говорил, – и я могу сделать так, что метка исчезнет сейчас же, – он повернулся всем телом ко мне, упираясь спиной в заграждение, – только это совсем не то чего ты хочешь.
– Почему? Я хочу жить.