– Останови их, ты же можешь, – кричала я с каждым разом все больше погружаясь в озеро.
– Могу, но не стану, – ответила она не отрывая взгляд от Илая,
– они остановятся только в случае.
– Если ты умрешь, – озарило меня.
Она не ответила. Смотрела на Илая. Не смеялась, не ликовала, со странным выражением, какого раньше у нее я не видела прежде. На мгновение я задумалась, неужели в ее сердце могла жить любовь?! Ее глаза замерцали – так мерцают тлеющие угли. Пусть это будет последним, что она увидит в жизни…
Идеальный момент. Сквозь пелену слез, я взглянула на Илая последний раз. Проклятые уже обвились вокруг лодыжек, скручиваясь кольцами. Марина была увлечена происходящим. Она крепко держала меня за куртку, на самом краю. Авкалы не давали мне сделать шаг вперед, зато я могла идти назад. Ногтями я впилась в ладонь, прорывая кожу. Кровь горячей струйкой потекла вниз по пальцам. Авкалы заверещали выпрыгивая из озера. Теперь даже ОНА не могла их остановить.
– Знаешь, что значит выражение: я люблю тебя больше жизни? – спросила я, сморгнув подступившие слезы.
– Что…? – она не договорила, лишь проследила взглядом за тем, как капли крови стекали по руке вниз, как они падали в озеро, одна за одной, как обезумевшие Авкалы с диким визгом бросились на меня, – какая же ты тварь, – выдохнула она.
Я, мертвой хваткой, схватила ее за кожаный толстый пояс и рывком оттолкнулась ногами, падая назад. Слезы текли, и я не могла их остановить. Не пыталась.
Затылком я ударилась об воду, словно упала на раскаленные иглы, послышались жуткие вопли, стоны, хрипы. Авкалы облепили нас и потянули вниз. Марина вскрикнула, проклятые мгновенно полезли ей в рот, ее лицо покрылось паутиной темных вен. Мы погружались все глубже и глубже.
Я барахталась руками и ногами, пыталась плыть, но все мои усилия давали обратный эффект – я начала задыхаться в колючей тьме. Сейчас я была бы рада потерять сознание, но этого не произошло. Проклятые, словно зловонная жижа, затекали в меня, как будто мне в горло заталкивали шпаги. Они проникали внутрь через нос, разъедали глаза, впивались в кожу тысячами острых зубов и вгрызались в плоть. Мне хотелось поскорее умереть. Я молила, чтобы это прекратилось.
Марина пыталась ухватиться за меня, словно я могла бы ей помочь. В ее темных глазах полыхнуло отчаяние. Авкалы тянули ее вниз, присасываясь к телу, облепляя каждый сантиметр белоснежной кожи. Волосы Марины развивались вокруг нее черным туманом. Из последних сил, она старалась произнести заклинание, подчинить Авкалов своей воле. Рот девушки раскрылся в немом крике, выпуская прозрачные пузырьки воздуха, похожие на ртуть. Стремительно поднимаясь кверху, они мерцали в темной воде отблесками серебристого света.
Я проследила взглядом их путь наверх, куда мне уже никогда не выбраться. Сердце разрывалось от осознания скорой гибели, смешиваясь с радостью, от того, что Илай будет жить; от того, что Марине не удастся спастись. Она погибнет от того, что сама сотворила. Авкалы – исчадия АДА, рвали ее на части, утаскивая туда, откуда они пришли.
Боль и агония были моими последними воспоминаниями, перед тем как я стала растворяться во тьме бессознательности. Я увидела нечто прекрасное – мерцание света, напоминающее звезды, рассыпанные золотистой пылью по черной поверхности… его глаза. Илай смотрел на меня тревожно, но с огромной любовью, растворяя все страхи в моем сердце.
Руки Илая крепко схватил мои ладони, его пальцы сплелись с моими, и я ощутила резкий рывок. С невероятной силой он подтянул меня наверх. Его лицо было совсем рядом с моим, пузырьки воздуха вылетали из его рта, застревали в волосах и оседали на ресницах. Его аметистовые глаза запылали золотистыми проблесками огня.
Вдруг, Марина ухватилась за мои ноги и, под тяжестью многочисленных Авкалов, потянула за собой вниз. Затухающий взгляд девушки отчаянно метался между мной и Илаем. Затем она бесшумно распахнула рот, ее хватка ослабла, пальцы руки скользили по моей щиколотке и раскрылись. Марина медленно пошла вниз, в страшном черном вихре – раздирающих ее тело существ.
Из-под наших сплетенных ладоней вспыхнул ослепительный свет. Темные воды озарялись ярко голубым и золотистым – освещая путь наверх и вскоре, стали прозрачными, как и прежде.
Я слышала сквозь туман свое имя:
Лила, Лила, Лила…
– Лила, – тревожно произнес Илай, – посмотри на меня!
Я открыла глаза – все поплыло. Резко перекатившись на бок – меня вырвало вонючей водой, а затем, пытаясь отдышаться, упала на спину. Пепел подо мной казался мягкой периной. Илай наклонился исследуя мое лицо, огонь в его глазах сиял ярче солнца.
Я удивленно смотрела на него. Медленно и удивленно Илай прикоснулся к моему лицу, а затем поцеловал. В его глазах танцевали огоньки и я почувствовала знакомый всплеск счастья в груди. Я знала, каково это потерять его, поэтому обнимала его, целовала, стараясь быть еще ближе к нему, хотя это казалось не возможным. Волосы Илая были взъерошенны, почти черными от воды, липли ко лбу и вискам. Я прижималась к нему, чувствуя, как его сердце неровно бьется в груди.
– Ты жив, – прошептала я, – действительно жив!
– Ты спасла меня, – вода все еще стекала с его волос по лицу, будто слезы, по острым краям скул, повторяя изгиб его челюсти.
– Я люблю тебя, – произнесла я, слегка задыхаясь.
– Больше жизни, – улыбнулся он. Глаза Илая засверкали еще ярче, так что стало больно смотреть. Грязный, весь в порезах и ранах, лохматый – он казался мне прекраснее всего, что существует на Земле.
ы прошли мимо остатков алтаря, сквозь груды обрушившейся породы – к маленькой двери сделанной из просмоленного древнего дерева. Илай практически вырвал ее из скалы, пытаясь открыть. Мы скользнули в образовавшуюся щель, поднимаясь вверх по узкому туннелю, напоминавшему бесконечный грот, пока не оказались в длинном темном коридоре. Словно взятый из фильмов ужасов, он уходил в бесконечность царившего здесь полумрака. Трудно было оценить истинные размеры помещения и обстановку, но все же, можно было различить призрачно сверкающие рамы дорогих полотен написанных маслом. Люди в старинных одеждах, изображенные на них, казалось, провожали нас подозрительным взглядом.
Коридор свернул налево – здесь висели светильники с кованными ножками, обрамляющие пыльные плафоны. Обои на стенах были гнетущего бордового цвета. То, что они были сделаны из шелка, отражавшего блики желтого света, добавляло этому месту драматичности. Пахло сандалом и свечным воском. По обеим сторонам коридора, находились высокие закрытые двери с латунными ручками в виде луны, изображенной в разных стадиях цикла: от молодого полумесяца до полнотелой серебристой сферы.
Вдалеке послышался звук – тихий и мелодичный. Мне показалось, это играл патефон. Вскоре, мы оказались у распахнутой настежь двери. Оттуда лился золотистый свет.
За дверью находилась просторная круглая комната. Сводчатый потолок – из того же охристого мрамора, украшала резьба. Казалось, что гладкие стены смыкаются вверху. Вдоль