– Может быть, – инокиня снова перекрестилась. – Но, милостью Божией, мы должны были дать ей приют.
– Хорошо! – поставив опустевший бокал на стол, Магнус поднялся на ноги. – Не печалься, сестра. Я сам займусь этим делом.
Ну, конечно – сам! А больше и некому было. Королевство-то маленькое, к тому же – свежеиспеченное, новое, людей, которым мог бы полностью доверять – мало. Одного такого – Анри Труайя – пришлось отправить под Ревель с разведкой, второй – Альфонс – осматривал южные замки, третий… Для каждого находилось дело, заранее распланированное монархом. А то, что не запланировано… Ну, кого еще послать на старую мызу, не Петера же!
Небольшой королевский отряд выехал из замка Оберпален уже на следующее утро, едва рассвело. Небо все так же заволакивали тучи, уже, слава богу, не столь плотные, как вчера. Тут и там посреди серого жемчуга проглядывали голубые заплатки, сквозь которые все чаще показывалось солнышко. Когда добрались до мызы, уже и совсем стало чудесно: начало припекать, били в глаза солнечные лучи, золотили вершины деревьев.
А посреди веселой, залитой солнцем поляны зияло чернотою пожарище.
– Господи… – глянув на дымящиеся головешки – все, что осталось от обители-мызы, – юная игуменья сползла с седла и заплакала. – Господи, Пресвятая дева… Хорошо, что мы не взяли с собою сестер. Хорошо, что они этого не видят… Господи-и-и-и-!!!
– Не плачь, сестрица, – спешившись, утешил король. – Обитель отстроим, деньги есть. А тех, кто это все совершил, отыщем и строго накажем. Чтоб другим неповадно было, вот так! Эй, парни… – он повернулся к свите. – Что застыли? А ну, осмотрите здесь все.
Леонид и сам принял активное участие в осмотре, стараясь приметить любую, даже, казалось бы, самую малозначительную мелочь. Вон тут – трава примята, здесь – в лужах разбрызгана грязь и следы копыт… И обгорелые кости… останки…
– Копайте могилу, – приказал король.
Юная матушка Анна уже больше не плакала, лишь кусала до крови побелевшие губы.
Арцыбашев велел обшарить весь прилегающий лес, осмотреть все тщательно, прочесать да расспросить местных крестьян – не объявились ли в лесу разбойники или какие иные воинские люди?
Воинских людей в окружающих лесах не оказалось – еще бы, везде стояли войска короля! Зато в окрестных замках проживали местные бароны – по отзывам крестьян, сущие разбойники. С баронами у Магнуса отношения были сложные. С одной стороны, те принесли ему вассальную присягу, но с другой, цена таких клятв в это время была – копейка. Да что там копейка – пуло медное! Меньше, чем полпирога, да не с мясом, а с какой-нибудь там капустою или грибами. Конечно, открыто бароны против нового короля не выступали, но тайком поглядывали каждый в свою сторону: католики – на Польшу, точнее на Речь Посполитую, лютеране же – на Швецию. Престарелый польский король Сигизмунд-Август особенно в ливонские дела не вмешивался, дышал, как говорится, на ладан, и вся польско-литовская знать погрязла во внутренних разборках. А вот Швеция после прекращения датской войны крепла и богатела с каждым годом. И Ливонию за государство не считала!
Многие католические бароны, завистливо глядя на ревельцев, быстренько переходили в лютеранство да принимались грабить окрестные церкви, на что духовные лица (частенько не отличимые своими повадкам от тех же баронов-разбойников) постоянно жаловалось Магнусу, и тот вынужден был время от времени посылать часть войска давать строптивым феодалам укорот.
Так что с баронами нужно было держать ухо востро! Те еще были бароны… настоящие феодальные сволочи!
Вскоре отправленные на поиски люди явились с докладом. Отыскали мало что – лишь следы копыт да кусок зацепившейся за кусты малинника ткани, похожей на обрывок плаща. Голубой, с серебристыми шитьем лосуток.
– Доброе английское сукно, – с ходу заценил Петер. – Не в каждом доме такое найдется, скажу я вам. Только в очень зажиточном… или в каком-нибудь замке.
– А какой тут у нас замок поблизости? – с интересом разглядывая лоскут, поинтересовался Магнус.
– Эльзер, ваше величество, – Петер задумчиво почесал за ухом. – Владение барона Альбрехта фон Эльзера. У них там чересполосица с соседом, фон Осовски, война.
– Воюют, значит…
– Воюют, мой король!
– А ведь оба мои вассалы. Эх-х… Ладно, – подумав, король неожиданно для всех улыбнулся. – Собирайтесь-ка, друзья мои, в гости. К этому самому Альбрехту… Не-не, всех не возьму. Ты, Петер, и вы – сопроводите матушку игуменью обратно в мой замок.
Замок Эльзер, стоявший на крутом берегу реки Пылтсамаа, издалека производил вполне респектабельное впечатление – высокие башни, могучие стены, глубокий ров с подъемным мостом. На главной башне – донжоне – гордо реял голубой стяг с серебряным единорогом и красными ливонскими крестами – родовой греб баронов фон Эльзеров. Все казалось таким красивым, мощным, поистине рыцарственным… издали.
Однако как только король со свитою подъехали ближе, впечатление тотчас же изменилось. Оказалось, что ров не так уж глубок, подъемный мостик прогнил, стены требовали ремонта, а грозные с виду башни напоминали пизанскую… ту самую, падающую.
Тем не менее хозяин замка держался весьма напыщенно и гордо: несмотря на захудалое родовое гнездо, воинов у него имелось в достатке – все крепкие парни, верно бродяги, живущие разбоем и береговым правом. Впрочем, отряд для участия в войне барон выделял исправно, и с этой стороны никаких претензий к нему не было.
– О, ваше величество, поверьте, я так рад, так рад…
Альбрехт фон Эльзер вовсе не выглядел таким уж радостным – худой и высокий, обликом своим он чем-то напоминал ожившую железнодорожную шпалу, узкое же лицо его с большим кривым носом делало барона похожим на коршуна. Нет, не выражало это лицо никакой особенной радости по поводу приезда высокого гостя. На тонких губах играла надменная усмешка, а бесцветные, глубоко запавшие глаза смотрели настороженно и злобно, словно бы спрашивали – и чего это вы все сюда приперлись? За каким чертом?
– Вообще-то мы ехали по делам… но вот решили заглянуть, раз уж по пути, – поднимаясь по лестнице в башню, болтал Арцыбашев. – Ну, показывайте свой замок, барон! Вижу, на его ремонт требуются средства… Изыщем!
А вот эта фраза барону явно понравилась, он повеселел и даже пошутил что-то насчет своих бездельников – крепостных крестьян, только и думающих, как бы обмануть своего доброго радетеля-хозяина да поохотиться в его лесах, половить в его омутах рыбу.
– Пару таких поймал уже, одного вот повесил, – рыцарь с мрачным удовлетворением кивнул на установленную на башне виселицу с болтающимся полуразложившимся трупом, источавшим столь мерзкий запах, что высокий гость не выдержал и закашлялся, зажав нос рукою.
– И как вы это выдерживаете, барон? Я о запахе…
– Привычка, ваше величество. Всего лишь воинская привычка.
Глянув на повешенный над входом в донжон щит с гербом хозяина – серебряный единорог на лазоревом поле – Арцыбашев тут же вспомнил про найденный лоскуток. Тоже голубой, с серебристой нитью. Плащ дорогой, Петер совершенно правильно заметил. А замок не очень-то презентабелен. Значит, такими плащиками здесь разбрасываться не будут, ими гордятся, берегут – заштопают, не выбросят, точно. Значит, это барон Альбрехт фон Эльзер напал и сжег обитель! Вряд ли в том можно было бы сомневаться, хотя… лучше бы взглянуть на порванный плащ.