– Бык назвал меня красивой, – ответила жена. – Олень сказал, что моему мужу страшно повезло.
– Знаешь, – возразил Койот, – не стоит верить всему, что говорят.
Он сам не заметил, как перешел на крик.
Оскорбленная, супруга ответила:
– Дорогой, не такие уж они и плохие. Тебе бы тоже послушать их истории.
– Не стану я никого слушать. У меня глаза есть!
Эти животные – прирожденные лгуны. Они подделывают документы на соцобеспечение и крадут чужую почту, проворачивают с ней аферы. Олень отмотал срок в тюрьме, а Бык и того хуже: каждую ночь снимает Фламинго – платит пятерку за отсос. Фламинго выглядит как ходячий мешок с мандавошками или чем она там болеет, а значит, Бык заразился. Койота несло: он утверждал, будто Бык отсидел в тюрьме за изнасилование Газели. Олень – за продажу детского порно. Фламинго чуть не каждый месяц бегает делать бесплатный аборт; в клинику ходит как на работу. Койот не понимал, как человек, называющий себя «добрым» католиком, может общаться с бывшими зэками, на совести которых – длинный след из нерожденных детей Фламинго. Койот прервался лишь на мгновение – чтобы жена расплакалась и принялась молить о прощении.
Жена рассмеялась.
– Аборты? Это Фламинго-то?
Койот ждал. Мысленно запретил себе бить жену. Ждал, пока она отсмеется.
Наконец жена отдышалась.
– Фламинго даже не девушка.
Кровь словно испарилась через поры на коже. Руки стало покалывать.
Жена, вновь рассмеявшись, сказала:
– Фламинго… как это называется… – Она постучала себя кулаком по лбу, щелкнула пальцами и воскликнула: – Трансвестит! – От нее несло перегаром. – Ты бы свою рожу видел!
Койот отвесил жене оплеуху.
Жена упала, прижала руку к губам. Взглянула на кровь на ладони. Крови было немного, но жена смотрела на эту красную капельку, совсем крохотную, ничтожную, как на знамение конца света.
Схватив ключи со столика в прихожей, Койот выскочил из дома. Так и не убрав из салона пустое детское кресло, выехал на дорогу и вклинился в густой поток других машин, в которых ехали никуда взбудораженные незнакомцы. Койот знал, что брак – это как в кино, где все самые счастливые моменты спрессованы в трехминутную предысторию. Отчасти его работа в том и состояла, чтобы показывать посетителям супермаркетов эти предыстории, а после просить денег за остальную часть фильма. Койот знал: он еще не успел пристегнуться, а жена уже наверняка позвонила в полицию. Стояла одна из тех холодных ночей, когда быстро темнеет, и вот уже Койот колесил по улицам в поисках Фламинго.
– Мало того, что себе жизнь испортил, – бормотал он, – так еще загубил жизни жены и ребенка. Только Фламинго не пострадала.
Койот прямо видел, как хватает ее за тощую шею, – так и не научила никаким супертехникам.
Он открыл все окна, впустив в салон ночной воздух, и пел вместо украденного радио. Долго ездить не пришлось – Фламинго стояла на обычной точке, среди мусорных баков. Койот подъехал, и она просунула голову в окно.
– У тебя хороший голос, – заметила она. – Если хочешь, буду у тебя на бэквокале, сексуальной певичкой.
Она открыла дверь и забралась в салон.
Койот взглянул на ее страшенный парик, на пурпурные губы. Между ним и Фламинго лежали пробники леденцов от кашля в похожих на упаковки презервативов пакетиках. А среди них – мелочь. Фламинго знала грязные тайны Койота и все равно обрадовалась его визиту.
Она спросила:
– Где твоя лялька?
Койот хотел спросить, мол, а где у тебя киска, но сдержался. Плавно остановив свою колымагу, он сказал:
– Знаешь, я сегодня жену ударил.
Правда слетала с губ урывками, короткими фразами.
Он сказал:
– Я пришел убить тебя.
Он чуть не расплакался, но подумал, что это будет уже чересчур: слезам никто не поверит. Койот ждал, что Фламинго выскочит из машины.
Протянув к нему руку, она сказала:
– Папочка, я знаю, что ты меня обсчитываешь.
Обняв Койота за шею, она притянула его к себе. Койот не сопротивлялся. Упал, запутавшись в ремне безопасности, прижавшись щекой к мини-юбке Фламинго. Слыша ее запах, он произнес:
– Я умираю каждый день своей жизни.
Койот сам не заметил, как уснул.
Ночью в понедельник Рейчел звонит в другой город. Сидя в номере мотеля в Орландо, она прижимает трубку к уху и слушает: гудки. Смотрит в экран телевизора, листает каналы, выключив звук. Пятнадцать гудков. Шестнадцать. Тэд, запыхавшись, берет трубку после двадцать шестого. Рейчел просит передать трубку дочери.
– Пойду позову ее, – отвечает Тэд, – но чудес не обещаю.
Слышно, как он кладет трубку на кухонную стойку. Его голос звучит то громче, то тише – Тэд бродит по дому и зовет:
– Эйприл, милая! Иди поговори с мамочкой!
Скрипит пружина доводчика на двери-москитке. Шаги Тэда становятся глуше, когда он выходит на покрытую ковролином лестницу в коридоре.
Рейчел ждет. В номере мотеля пахнет как в магазине старой одежды: заплесневелая ткань, кислый пот и сигаретный дым. Командировки у нее случаются редко – последний раз она уезжала еще до рождения Эйприл, три года назад. На экране телевизора мелькают беззвучные футбольные матчи, молчаливые музыкальные клипы…
* * *
Дом, в котором они живут, – не первый. Прошлый сгорел дотла, но в суде доказали: никто не виноват. Загадочный, невероятный случай стал настоящей легендой среди домовладельцев. Вместе с домом сгорели все вещи.
Дочка родилась слепой. Эйприл не видела от рождения, однако все могло быть куда хуже. В первом доме Тэд жил еще до знакомства с Рейчел. Одна стена в столовой была сложена из стеклоблоков, и, проходя сквозь нее, свет ложился на черные лакированные стол и стулья паутинным узором. Стоило щелкнуть выключателем, и в камине в гостиной просыпались синеватые языки пламени. Ванны, унитазы, мойки – все было из черного фарфора. На окнах висели вертикальные жалюзи.
Тэд держал кошку по кличке Белинда Карлайл, позволяя ей лакать воду из биде. Это была черная кошка бирманской породы, похожая на клубок шерсти. Тэд любил кошку, хотя близко к себе не подпускал. С виду она смотрелась опрятно, но стоило погладить ее, и на руке оставалась сальная перхоть. Чтобы прибирать за Белиндой, Тэд обзавелся роботом-пылесосом – штуковиной, которая целыми днями чистит полы. Кошка частенько страдала другой напастью – поносом. Сделает где-нибудь лужу, и пылесос елозит по ней, пока не развезет по черному ковру в гостиной.
Через год после свадьбы Рейчел сказала: пора переезжать в новый дом. Она была беременна и не хотела приводить ребенка в мир загаженных ковров и открытого пламени. Она предложила продать дом, а от Белинды Карлайл избавиться. Тэд нехотя признал: да, в доме воняет, как в кошачьем лотке, сколько в нем ни меняй наполнитель, да и беременной возле кошачьих отходов не место. За обедом Рейчел рассказала про токсоплазмоз: болезнь вызывается простейшим паразитом токсоплазма гонди, живущим в кишках у кошек. Этот паразит откладывает яйца в экскрементах питомца и может убить или ослепить младенца.