– Я уже заканчиваю. Так вот, представь себе, что на тебя вдруг снизошла благодать – ты погрузился в это состояние не по своей воле. Ты к этому не был готов абсолютно. И тебе открывается истина – вот оно, то, о чем мечтало все человечество. Ты достиг этого предела и стал бесконечно счастливым. При этом неважно, где ты находишься, что делаешь, главное – это то, что ты овладел этой самой истиной. Что сделает в этом случае человек подготовленный? В первую очередь, он будет очень осторожен в отношении других, не попавших в число избранных. А неподготовленный? Он построит неприступную крепость для того, чтобы защитить это свое «счастье». Кто-то пытается отобрать его у тебя? Так ты же не знаешь, получишь ли ты его снова, вдруг оно дается только один раз. Поэтому любое препятствие нужно убирать. Игра стоит свеч. Вот так-то.
– Так ты хочешь сказать, что нам приходится иметь дело именно с таким явлением? – Джек явно был обескуражен. – Как ты пришел к таким выводам?
– Пришел, потому, что прошел. – Попытался сострить я, но получилось как всегда, некстати.
– Ты что, побывал в этом состоянии и вернулся? – изумлению Джека не было границ.
– Всего один раз. Как мне удалось вернуться, я и сам не знаю. И, если признаться честно, я не уверен, что смогу это сделать еще раз. Все-таки не забывай, что у меня был только один противник. Теперь представь себе, что я попадаю под «обстрел» десятка таких «наркоманов». Что они могут предпринять, я не знаю. Поэтому нужно думать, как быть.
– Послушай, а тогда почему они, я имею в виду, эти «наркоманы», не захватили весь корабль? Ведь тогда бы им никто не угрожал, летели бы куда-нибудь, все такие счастливые и в ус не дули.
– Я не знаю, Джек. Может быть, энергии не хватает или еще что-нибудь. Я думаю, что они могли просто успокоиться. Знаешь, как это бывает, захватили власть на корабле, увидели, что ничто им не угрожает и успокоились.
– Тогда, если их изолировать, то и вреда от них не будет? Тебе не приходила такая мысль, если собрать потом их всех вместе и оставить на каком-нибудь корабле здесь, возле Харона? Пусть наслаждаются своим тихим счастьем. И им хорошо, да и нам спокойнее.
– Что-то типа сумасшедшего дома? Чтобы не разносили инфекцию счастья? Это ты лихо придумал. Но это не нам решать. Да и рано об этом говорить. Поживем, – я горько усмехнулся, – увидим. Ты, самое главное, не забудь изолировать тело Тэда, его «душа» должна вернуться в него, и он может быть опасен.
– Ты сильно изменился, Генри. Создаешь впечатление обычного человека, вот только внутри тебя какой-то стержень есть. Как волчок, что ли. Пока крутится не очень сильно, кажется, что может упасть. Только попытаешься коснуться, как он сразу раскручивается сильнее и больно бьет по пальцам. Раньше я за тобой такого не замечал.
– Вспомнил тоже, раньше. Раньше ни у кого и желания не было даже руку протянуть к этому самому волчку. Хорошие были времена. Тихие.
Я блаженно зажмурился, вспоминая нехитрую свою жизнь. Чего людям не хватает, жили бы себе потихоньку, наслаждались бы, так нет, тянет их куда-то, не хотят спокойствия. Сунуть бы их в мою шкуру, посмотрел бы я на них, небось, охоту странствовать быстренько бы отбило.
– Ну вот, только что улыбался от удовольствия, а уже сидишь, как сыч. – Джек похлопал меня по плечу. – Расслабься хоть на немного, нельзя же все время быть в напряжении.
– Потом расслаблюсь, если будет кому расслабляться. – Я чувствовал, что меня снова понесло неизвестно куда. – Ну, что, приготовились? Связывай несчастного Тэда и снимай с него заземление.
Джек связал меня и обнял.
– Удачи тебе, дружище. Постарайся вернуться.
Я промолчал и закрыл глаза. Прочь эмоции, а то я останусь здесь. Друзей своих я спас, а кто мне те, на остальных кораблях? Захотели бы они спасти меня в аналогичной ситуации? Вряд ли, нашли бы подходящее оправдание. А я, значит, что, рыжий?…
К моему «приезду» здесь уже были готовы. Как я себе и представлял, народу возле пульта управления было немного, всего трое. Три еще не старых человека, с эластичными ремнями в руках. Их головы, словно объективы телекамер, поворачивались вслед за моими движениями. Я попробовал приблизиться к одному из них, но он отступил к своим товарищам. Чувствовалось, здесь мне делать было нечего. Придется пожертвовать кем-то из экипажа. Поднимать, так сказать, бунт на корабле. Предводителем восстания я еще в этой жизни не был.
Мои противники перешли в контрнаступление. Под тремя перекрестными взглядами, словно лучами майского солнца, становилось легко и приятно. Захотелось немного отдохнуть. Только как я могу отдыхать, тела то у меня нет. Хоть бы спрятаться бы куда-нибудь. Ага, вот и ящичек подходящий. Довольно красивый ящичек, уютный, наверное. И крышечка слегка приоткрыта. Там будет покойно и уютно. Похоже, что его специально и приготовили. Какие заботливые люди. Ящик медленно приближался. Скоро отдохну от всего этого кошмара. Такой интересный ящичек. Из чего же он сделан? Похоже, что не из пластика, снаружи блестит, как металлический, а что там внутри, очень интересно…
Металл! Стоп, да что же это такое. Меня словно разряд пронзил. Это же ловушка! Вечная тюрьма. Через несколько секунд крышка захлопнулась бы и – привет родным и близким. Я заметался по помещению, оглушенный взрывом злобы, исходившей от неудачливых пленителей. Проклятие – стены, потолок, пол – все металлизировано. Тот же ящик, только больших размеров, и не покой, а медленный ужас поражения охватил меня. Ну, нет, не бывать тому! Мне хотелось кричать, только вот беда, кричать было нечем. Я метался по комнате, в панике пытаясь найти хотя бы какой-нибудь выход. Надо успокоиться и сообразить, где она, спасительная лазейка. Может быть вентиляция? Ну, конечно же! Я бросился туда и погрузился в темноту. Есть выход! Я мчался с сумасшедшей скоростью, пока не наткнулся на заслонку. Тупик. И ни одной щелочки. Надежно сработано, полная герметичность. Быстрее назад, пока они не успели закрыть и входное отверстие. Уже на последних метрах свет, исходящий из вентиляционного отверстия, внезапно померк, и я оказался в этой импровизированной ловушке. Выхода не было. Окружающий меня металл был холодным и притягивающим. Он отнимал силы, и я это хорошо знал. Сколько мне удастся продержаться? Час, сутки или год? Чтобы не тратить зря энергию, я повис невдалеке от входа. Остается только ждать, скорее всего, конца. Похоже на джинна в бутылке. С той только разницей, что бутылка у него была керамической. Заботились люди о здоровье других, не то, что в нынешнее время. Или это был металлический кувшин? Не помню. Да и есть ли какая…
Я всегда считал, что мыслить можно только имея столь необходимый атрибут, как мозг. Собственно говоря, чем еще мыслить, как не головой. Не ногами же. Оказалось, что я был не совсем прав, то бишь, совсем неправ, то есть – абсолютно. Мозга у меня на текущий момент не было, а мысли почему-то где-то варились. Жалко, что не смогу об этом никому рассказать, вот бы подивился народ. А то, что рассказать не удастся, я уже знал по тому, как постепенно мне становилось все труднее следить за этими самыми мыслями. Скорее всего, энергии оставалось все меньше и меньше. Вот и получается, что закончил я свой путь все-таки в тюрьме, с той лишь разницей, что здесь не кормят, а наоборот, отбирают последнее…