— Эля? — Макс крикнул, но звук подхватило и вмиг унесло в темноту. Как во сне, когда пытаешься сказать что-то важное, но только беззвучно открываешь рот.
В ответ на лицо ему упали капли — стеной рухнул дождь. Глаза вмиг залило, и свечение прибрежных огней стало размытым, поплыло радужными кругами. Искры у края площадки превратились в зарево, будто в воздухе соткалось крохотное северное сияние.
Макс уцепился за перила двумя руками — мокрая опора стала скользкой и пугающе ненадежной. Шагнул ближе.
Облака раскололо ударом грома, и следом за ним послышался крик. Горестный и пронзительный, как будто птенец Рух выпал из гнезда, и теперь в панике звал родителей.
Макс сложил ладонь домиком и, закрывая глаза от потоков воды, поднял голову. С неба падал кусок чернильной тьмы, стремительно и остро — как будто тьма вообще может обладать формой. Что-то царапнуло Макса по щеке. Потом боль пронзила запястье. Не решаясь отнять другую руку от перил, он, морщась, согнулся, поднес раненую кисть к глазам и попытался рассмотреть, чем его задело. Черное перо.
— Нет! — крикнул он и бросился вперед.
* * *
— Ч-черт, — сквозь зубы выругался Макс и хлопнул дверью тумбочки. Та скрипнула и издевательски вывалила на пол мятые листы бумаги и каменный прошлогодний пряник.
Кофе с корицей не было и не ожидалось. Нашелся только дрянный растворимый «Нескафе» и чайный мусор в пакетиках, обещавший «Роскошный вкус с нотами корицы». Максим справедливо полагал, что если скрестить эти два полуфабриката, получится напиток как отличный, только наоборот.
Опять до девяти на работе, потом домой. Там хотя бы победить лень и приготовить ужин, не говоря уже о кофе. С корицей, которой нет. Продуктовый магазинчик по пути после девяти уже закроется, а тащиться лишние три квартала до супермаркета выше его сил.
Надоело. Рабочие дни, казалось, слились в черно-белую пленку. Она с треском наматывалась на катушку, недели складывались в месяцы, и ничего не менялось. Даже царапины и брак находились на одних и тех же местах. События проплывали мимо Макса, как мимо невкусной наживки.
Проспать будильник. Сначала включить компьютер, потом открыть глаза. Пролистать ленты новостей и блоги друзей. С ужасом обнаружить, что почти полдень и опаздываешь на работу. Выбежать из дому в разных носках, жуя бутерброд. И на работе допоздна — вечный аврал. По выходным — навестить родителей и сестру, выслушать отчет о родственниках, улизнуть из кухни и рассказать племяннице сказку. Про лягушку-путешественницу, что схватилась за веточку, которую держали в клювах птицы, и улетела из своей топи.
И к вечеру вернуться опять в болото.
Надоело.
Макс поднял руку к глазам и рассмотрел царапины на костяшках. Бил кулаком в стену, хотя она не виновата ни в чем. Когда это было, вчера? Или неделю назад… Когда он готов был обменяться судьбой с кем угодно — даже с любым из десяти негритят. Ведь у них был впереди какой-то элемент неожиданности, а у Макса — нет.
Он вбил в строку кинопоиска «Десять негритят» и завис, рассматривая скриншоты из фильмов. На одном их них актеры шли вверх по лестнице, которая опоясывала каменную гряду. «Скала Дива, — гласил всезнающий сайт. — Самая живописная из природных достопримечательностей южного Крыма. Здесь снимались многие…»
Из тумбочки опять выкатился пряник. Макс ненавидящими глазами проследил, как тот скрылся под столом — естественно, в самом труднодоступном месте, и распечатал бланк заявления на отпуск.
— Почувствуй себя негритенком, — пробормотал он и даже перестал расстраиваться из-за корицы. В самом деле, какие мелочи.
В самолете Макс обычно выбирал место у окна, чтобы разглядывать облачные пейзажи. Однако в этот раз лететь пришлось через Москву, стык между рейсами приходился по закону подлости на ночное время, а выспаться в зале ожидания — задача для сильных духом, а также железных спиной и прочими частями тела. Поэтому Макс решил подремать про запас. Сложил руки на груди, наклонился вперед, уютно засопел…
И ему приснился двигатель. Тот висел на крыле и задыхался. C хрипом втягивал в себя влажный облачный воздух, захлебывался им и трясся. Самолет стонал и заваливался в бок, грозясь вот-вот уйти в штопор.
Вдруг на крыле показался человек. Девочка с огненно-рыжими волосами, поскальзываясь и неуклюже размахивая руками, подбежала к двигателю. Подула на ладонь, размахнулась и резко шлепнула по нему. Из сопла вылетел черный растрепанный комок, похожий на обгоревшую мокроту, и двигатель задышал свободно.
Самолет, спешно выправляясь по курсу, вздрогнул.
Плохо закрепленный столик упал и разбудил Макса, чуть не стукнув его по носу. Тот первым делом посмотрел в иллюминатор. Внизу перемигивались огни Москвы, самолет заходил на посадку. На крыле никого не было.
Через два часа прогулок по залу ожидания Макс успел изучить высокие цены на бутерброды, скормить автомату по продаже кофе всю мелочь, полюбоваться на ночную взлетную полосу и посчитать типы плитки на полу аэропорта. Типов было три, а делать — решительно нечего. От скуки Макс решил положить денег на телефон и вдруг, за автоматом в закутке, обнаружил девушку из сна.
Она сидела на полу с ноутбуком и чему-то звонко смеялась.
Макс прямо врос в пол, тщетно пытаясь придумать, как познакомиться. «Что там такого смешного?» — пошло. «Мы с вами, по-моему, одним рейсом летели» — банально. «Скажите, а вы умеете гулять по крыльям самолета?» — прекрасная фраза, чтобы выставить себя сумасшедшим.
Неожиданно она вскочила. Из ушей ее вылетели наушники, выдернутые проводом, свистнули в воздухе и чуть не хлестнули Макса по руке. Ноутбук громко хряснул о плитку и, погаснув, развалился на две части. Девушка наклонилась, подняла маленькую клетчатую мышку, сунула ее в карман и подняла глаза на Макса.
— У вас ноут упал, — брякнул он. Да уж, придумал фразу, верх оригинальности.
— Я знаю, — ответила девушка. — С отвратительным звуком, согласитесь. С ним обычно разбивается сердце.
— Обычно?
— Я бы даже сказала, регулярно, — она вздохнула. — Но я привыкла. Хотя падает не всегда именно ноут, иногда менее ценные вещи.
— Понятно, — протянул Макс, хотя понятного в разговоре решительно ничего не было.
— Не верю, — улыбнулась она уголком рта. — Ну, да ладно. А как вас зовут?
— Макс, — слава небесам, она подняла этот вопрос! Теперь и самому спросить не страшно. — А тебя? Чем занимаешься?
В тот самый момент объявили очередной полет, и из ответа девушки было слышно только:
— Ля… Путеше…
— Лягушка-путешественница? — переспросил Макс, краснея от собственной наглости. Обычно он не пытался каламбурить с почти незнакомыми девушками.
— Можно и так, — засмеялась она. — Но лучше Эля.
— А… — парень начал было реплику, но девушка вдруг распахнула глаза, круглые и зеленые, как трава, будто увидела у него за спиной ночной кошмар.