В помещении мгновенно наступила тишина, и Фиона замерла на месте.
Животные как будто прислушивались. Они заметили, что постоянный гул силовых установок прекратился. А может, почуяли свободу?
Сзади скрипнула дверь.
Одна из гиен-мутантов отодвинула носом дверь клетки — отключение электричества обесточило электронные замки. Зверь медленно вышел из клетки и издал утробный вой. С морды хищника капала кровь.
Раздалось отрывистое тявканье, словно гиены обменивались информацией. Еще несколько дверей заскрежетали железными петлями.
Фиона оцепенела. Насос, подававший воду в фонтан, отключился, и журчание струй умолкло, как будто вода испугалась, что привлечет внимание хищников.
Где-то недалеко пронзительно закричал человек.
Наверное, смотритель зверинца, которого отчитала Ишке, подумала Фиона. Видно, его подопечные все-таки получат сегодня мясо с кровью.
Послышались быстрые шаги: кто-то бежал в ее сторону. Потом прозвучал полный боли нечленораздельный вопль, вскоре потонувший в диком вое и рычании.
Фиона в ужасе заткнула уши, чтобы не слышать последнего крика жертвы и урчания хищников, грызущихся из-за добычи.
Ее внимание приковала к себе гиена. Животное с окровавленной мордой приближалось к девушке.
Потом из тени возник второй зверь. Едва различимый — белый на белом. Тот самый, которого спустили на них с Райаном: Скулд, любимица Ишке. Совсем недавно гиену заперли в клетке.
Теперь она вновь обрела свободу.
14 часов 40 минут
— Помогите! Bitte! [46]
В хижину влетел Гюнтер, за ним едва поспевал майор Брукс.
Лиза отняла стетоскоп от груди Пейнтера: она прослушивала его сердце. За последние полдня едва слышные систолические шумы превратились в отчетливые признаки стеноза клапана аорты. Стенокардия усиливалась, вызывала обмороки. Стоило Пейнтеру немного напрячься, как накатывала дурнота, мутилось сознание. Прежде Лизе не доводилось видеть такого стремительного упадка сердечной деятельности. Она подозревала, что сердечные клапаны покрыты кальцием, обызвествлены. Подобную кальцификацию Лиза обнаружила во всех органах, даже в глазном яблоке.
Пейнтер с гримасой боли оперся на локти.
— Что случилось?
От волнения южный акцент майора Брукса стал еще отчетливее:
— Сэр, у его сестры какой-то припадок.
Лиза схватила медицинскую сумку. Пейнтер хотел встать, но девушка удержала его.
— Останьтесь здесь, — попросила она.
— Ничего, справлюсь, — раздраженно ответил он.
Времени на споры не было. Лиза отпустила его руку и кинулась к Гюнтеру.
— Идемте.
Брукс замешкался, не зная, что делать: бежать ли ему следом или остаться с Пейнтером, но тот жестом отпустил его и неверными шагами побрел следом.
Лиза побежала к соседней хижине. Дневная жара обжигала, как дыхание раскаленной топки. Неподвижный горячий воздух словно загустел, солнце слепило глаза. К счастью, через минуту Лиза ступила под крышу хижины.
Анна лежала на боку на травяной циновке. Тело ее изогнулось дугой, мышцы свело мучительной судорогой. Венозный катетер уже был подсоединен к руке, чтобы облегчить и ускорить введение лекарств. Пейнтеру тоже заранее ввели катетер.
Лиза опустилась на одно колено, схватила шприц с диазепамом и быстро сделала укол. Через несколько секунд Анна расслабилась и упала на спину.
Вошел Пейнтер, которого поддерживал Монк.
— Как она?
— А вы как думаете? — раздраженно ответила Лиза.
Гюнтер помог сестре сесть. На пепельно-сером лице Анны выступил холодный пот. Через час-другой Пейнтера ожидало то же самое, они получили равную дозу облучения. Пейнтер держался лишь немногим лучше, возможно, благодаря большей массе тела. Жить им оставалось несколько часов.
Лиза с тоской подняла взгляд к солнечному лучу, пробивавшемуся через узкое оконце: как далеко еще до сумерек!
Напряженное молчание нарушил Монк.
— Я говорил с Кхамиси. Он сообщил, что в доме Вааленбергов погасли все до единой лампочки. — Монк неуверенно улыбнулся, хотя и подозревал, что хорошие вести покажутся всем неуместными. — Наверняка работа Грея.
Пейнтер нахмурился — в последнее время гримаса озабоченности не сходила с его лица.
— Мне бы вашу уверенность…
— Сэр, по-моему, нужно рассмотреть возможность изменения плана действий. — Монк потер рукой бритую макушку. — Кхамиси говорит…
— Это не входит в обязанности Кхамиси.
Пейнтер закашлялся.
Монк заметил тревожный взгляд Лизы. Двадцать минут назад им удалось побеседовать без свидетелей. Для того Монк и звонил Кхамиси: внести в план действий некоторые срочные изменения.
Монк кивнул Лизе, та достала из кармана второй шприц и шагнула к Пейнтеру.
— Позвольте промыть ваш катетер. Смотрите, в нем кровь.
Пейнтер протянул дрожащую руку.
Лиза схватила его запястье и ввела лекарство. Монк шагнул к Пейнтеру и, когда у того подкосились ноги, подхватил директора под мышки.
— Что…
Пейнтер уронил голову.
Монк бережно поддерживал босса:
— Для вашей же пользы, сэр…
Пейнтер хмуро смотрел на Лизу. Его рука приподнялась — то ли для того, чтобы ударить девушку, то ли затем, чтобы выразить, как он потрясен предательством. Пейнтер и сам толком не знал. Успокоительное отключило его сознание.
Майор Брукс смотрел на происходящее, разинув рот.
— Что, никогда раньше бунта не видели? — пожал плечами Монк.
Брукс опомнился.
— Я только хотел напомнить, сэр… времени у нас мало.
Монк кивнул.
— Кхамиси уже летит сюда, расчетное время прибытия — три минуты. Мы передадим наши обязанности ему и доктору Кейн.
Лиза обратилась к Гюнтеру:
— Вы сможете нести сестру?
Он молча взял Анну на руки.
— Что вы задумали? — еле слышно спросила та.
— Незачем ждать наступления ночи, — пояснила Лиза. — Мы собираемся совершить вылазку и найти Колокол.
— Как?
— Не забивайте мыслями вашу хорошенькую головку, — ответил Монк и поволок Пейнтера к выходу. Ему помогал майор Брукс. — Мы все устроим.
— Почему именно сейчас?
Монк и Лиза снова обменялись взглядами: «Ночью будет поздно».