Надо отдать ей должное: наша управляющая, едва к ней вернулось сознание после короткого обморока, держалась очень уверенно и энергично. Словно не отдавая себе отчета в собственном, весьма уязвимом, положении, отвечая на вопросы следователя, она первым делом сообщила, что весь вечер не сводила с Жанны взгляд – уж слишком хороша была девица и одновременно вызывающе вульгарна. Елена, по ее откровенному признанию, наблюдала также за реакцией на поведение Жанны моего отца и, в конце концов, пришла к выводу, что все в нашей жизни – к лучшему.
– В один момент я вдруг ясно увидела и поняла: если мужчина способен быть с женщиной подобного уровня, значит, это не мой мужчина, – подытожила Елена весь ход своих размышлений. – Поэтому, когда я увидела, что Жанна отправилась на террасу покурить, то решила, что после некоторой паузы пойду вслед за ней. Я хотела заявить Жанне, что с легким сердцем уступаю ей Жюля и от всей души желаю им обоим счастья, после чего закурить сигарету – и курить и улыбаться, что бы Жанна мне ни сказала. Но вместо этого… Вы сами знаете, что я увидела на террасе.
Произнеся этот взволнованный монолог, Елена и не думала, что своими собственными словами сама преподнесла следователю Тифису все для обвинения в убийстве на блюдечке с голубой каемочкой. Надо же, сама признала, что следила за Жанной, что видела, как та направилась на террасу и последовала за ней – разумеется, вовсе не для того, чтобы презентовать ей жениха, но чтобы лишить ее головы в стиле древнегреческой трагедии. Для следствия тут все было ясно. На гневный вопрос Елены, каким образом меч Афины мог попасть ей в руки, следователь в какой-то мере процитировал Васу.
– Не беспокойтесь, мы это непременно выясним, – усмехнулся он. – Ведь вы вполне могли нанять для своей мести подходящего молодого человека, как и в первом случае со змеями.
Больше не дав Елене произнести и слова, следователь с довольным видом потер руки и сообщил, что госпожа Сендираки в настоящий момент – главный подозреваемый в убийстве, а потому должна тихо и смирно сидеть в своем домике и никуда не исчезать, пока следствие не найдет надежные улики против нее.
Елена, выслушав эту речь, уставилась на усатого Тифиса округлившимися глазами, а он, усмехнувшись, добавил, что от души советует ей немедленно и чистосердечно сознаться в убийстве – это ей зачтется при вынесении приговора.
К тому времени я благополучно проводил Дину на такси в отель и решил морально поддержать Васу, желавшую дождаться свою племянницу. Потому можно сказать, что мы присутствовали при допросе Елены – сидели неподалеку, у окна, и все прекрасно слышали, тем более что следователь, словно бы играя на публику, произносил фразы громко и с выражением, щеголевато оглаживая свои черные усики.
Естественно, что как только прозвучал его финальный монолог-обвинение, вызвав мгновенный ступор у потрясенной Елены, Васа не выдержала и подскочила к следователю, воинственно подбоченившись.
– Нашли, значит, убийцу за пять минут! Поздравляю, вы – второй Шерлок Холмс! Интересно, а Елена могла поднять тяжеленный меч Афины и нанести им смертельный удар, вы об этом не задумывались? Требую немедленно провести экспертизу – вы очень быстро убедитесь, что у моей племянницы нежные, слабые руки, которые никого не способны убить!
Следователь нисколько не обиделся на, как он это назвал, «женские истерики». Выслушав гневную реплику со снисходительной усмешкой, он лишь улыбнулся, вальяжно откинувшись на спинку кресла.
– Прекратите свои женские истерики! Вашей племяннице совершенно не нужно было самой размахивать мечом да рубить головы. Ей достаточно было попросту оплатить эту услугу.
– И кому же она заплатила?
– Неважно, это второстепенный персонаж. Не волнуйтесь, мы найдем всех свидетелей и наемников, потому как в настоящий момент лично мне совершенно ясно, кто совершил преступление – преступление на почве ревности.
Тут следователь не без торжественности поднялся и сурово посмотрел на притихшую Елену.
– Прошу вас, Елена Сендираки, не покидать ваши апартаменты в Афинах на время следствия. Повторю, если надо, десять, сто, тысячу раз: я уверен, что именно по вашему заказу убита Жанна Милье, а потому все силы брошу на то, чтобы найти надежные улики. Первый обыск у вас дома мы проведем сегодня же. Все честно! Я вас предупредил, а сейчас предлагаю всем разъезжаться – лично я чертовски устал.
Вот так мы и расстались. Обе дамы немедленно удалились: Васа решительно обняла за плечи Елену, у которой на лице застыла зловещая улыбка, и начала проговаривать какие-то бесконечные успокаивающие монологи на греческом. Следователь моментально испарился вместе со всем сопровождением, так что мне только и оставалось последовать общему примеру.
Наступил новый день; более-менее выспавшись и придя в себя, я потягивал бодрящий кофе, отстраненно смотрел на людей и дома вокруг себя, в сотый раз перебирая все события.
Коню понятно: каждое преступление должно иметь свою цель. Но в данном случае убита Жанна, от смерти которой сразу несколько человек получат свою выгоду – Димос, невзлюбивший красотку как дурной пример для своей супруги, Серж, которого убитая вполне могла попытаться шантажировать по второму кругу. Не стоит сбрасывать со счетов и то, что в вечер смерти жертва была до нереальности похожа с Аглаей, играя на этой схожести и вовлекая в игру яростного Димоса.
И все-таки самые веские основания, как ни крути, были у прекрасной Елены: Жанна не просто отбила у нее Старого Лиса, она еще нагло и агрессивно это демонстрировала, всячески подчеркивая превосходство молодости и яркой красоты над «старостью» управляющей. Запросто можно прийти в ярость и жестоко отомстить нахалке! При этом у Елены с ее интеллектом и связями в Афинах для «художественного» оформления своей мести были самые лучшие возможности. Говоря языком ее тетушки Васы, именно ей проще простого было найти и оплатить услуги некоего Персея.
Я задумчиво отпивал крепкий ароматный кофе. В самом деле, кто бы ни был заказчиком убийства, а исполнитель – стопроцентный наемник, Персей. Стало быть, в данном деле нужно искать Персея. Разыскивается Персей…
Кофе был допит, я вполне пришел в себя, и, как сигнал двигаться дальше, раздался звонок моего сотового. Грустный и немного усталый голос Дины сообщил, что она бы хотела, чтобы я сопровождал ее в полицейское управление Афин на допрос по делу об убийстве.
Разумеется, я постарался ободрить бедняжку, и мы договорились встретиться через три минуты у входа в отель. Мне только и оставалось что подняться, расплатиться за кофе и отправиться на встречу с любимой девушкой.
Следствие ведут знатоки
– …Если бы я знала, я бы, конечно, не оставила все просто так, на кровати. Нужно было убрать вещи в чемодан или вообще оставить на хранение в сейфе отеля. Но мне и в голову не могло прийти…
Дина говорила почти беспрерывно. Как только мы встретились у отеля, и я нежно поцеловал ее в щечку, как она тут же включила свой испуганно-устало-тревожный монолог, по сто раз повторяя одно и то же. Вот так и проходит, бесследно тает самая пылкая и великая любовь – стоит послушать монотонное бормотание возлюбленной, чересчур озадаченной собственной безопасностью.