— Думаешь, у нашего приятеля грязные мыслишки? — спросил Клет.
На пути к столу Бруссара к нам присоединился мужчина, с которым мы столкнулись в вестибюле.
— Мужики, вы собираетесь побеседовать с преподобным Амиде? — спросил он.
— План такой, — ответил Клет.
— Пойдемте, я его знаю. Мы с ним и Ламонтом Вулси как-то на рыбалку ездили. Так Ламонт столько на себя одежды от комаров нацепил, что выглядел как в костюме химической защиты.
— Вулси это парень с латексной кожей? — спросил Клет.
— Я бы это так не называл, — ответил мужчина. Он посмотрел на меня и протянул руку. Рука была жесткой и твердой, как кирпич.
— Я Бобби Джо Гидри.
— Как поживаешь, Бобби Джо? — ответил я.
— Я бухал пятнадцать лет. Пока не встретил Амиде полгода назад. И вот, за шесть месяцев ни одной рюмки.
— Это замечательно. Мой друг уже знаком с преподобным, а я нет. Может, ты представишь меня? — спросил я.
Мы с Клетом пожали руку Бруссару, но я не думаю, что он видел или слышал нас. Он так и не прекратил жевать свой салат и не оторвал взгляда от официантки. Клет, я и Бобби Джо Гидри пододвинули складные стулья поближе к его столу и сели среди людей, у которых, похоже, не было ничего общего, кроме веры в Амиде Бруссара, человека, знающего волю Божью и то, что нужно их стране.
— У вас коллекция самых больших внедорожников из всех, что я видел, — заметил Клет. Он уже почти прикончил второй стакан виски со, льдом, отпивая из него в промежутках между предложениями. — А на чем вы ездите?
— Старый добрый «Шевроле Субурбан», туда девять человек помещается, — ответил Бруссар.
Официантка поставила рядом с тарелкой Бруссара бутылку кетчупа и соуса для мяса. Он нежно прикоснулся к ее руке, смотря ей в лицо светлым взглядом.
— Милочка, отнеси стейк обратно на кухню. Он все еще красный посередине.
— Да, сэр. Простите, пожалуйста. Через минуту вернусь с полностью прожаренным, преподобный Амиде, — ответила она.
— Умница. И устрой-ка этому повару нагоняй, пока ты там, — посоветовал священник. Он проводил ее взглядом, но в этот раз не позволил взгляду упасть ниже талии. — Прекрасная девушка.
— Как вы думаете, мы этим кочевникам с тюрбанами на головах достаточно всыпали, чтобы нефть и дальше лилась рекой? — выпалил Клет.
«Клет, прошу тебя, не облажайся», — подумал я.
— Что там насчет тюрбанов? — спросил Бруссар.
— Я говорю о цене бензина. Этот «Субурбан», наверное, бензин как паровоз жрет, — ответил Клет.
Я попытался вмешаться в разговор, прежде чем Персел окончательно все испортит.
— Мне кажется, я вас знаю, — сказал я Ламонту Вулси, — вы друг Варины Лебуф.
Его глаза напомнили мне плавающие в молоке темно-синие мраморные шарики, его рот смахивал на утиный клюв, нос блестел от пота, даже несмотря на то, что вечерний воздух был прохладен и становился холоднее с каждой минутой. Я никогда раньше не видел человека с таким странным цветом кожи, с такой причудливой комбинацией необычных черт лица или с глазами, полными столь глубокой, почти фиолетовой синевы, но начисто лишенными нравственного света.
— Да, мне известна мисс Лебуф. Но вот не помню, чтобы видел вас в ее компании, — ответил он. Судя по акценту, он был из Каролины или Тайдвотер — он по-особенному произносил звук «р». Похоже, слово «известна» для описания своих отношений с дамой его полностью устраивало.
— Думаю, она была у вас на лодке, той самой, с рыбой-пилой на носу, — ответил я.
Его холодный синий взгляд остановился на моих глазах:
— Что-то не припомню.
«Это твой шанс», — подсказал мне внутренний голос.
— Разве это не вы живете где-то на острове?
— Жил. Я вырос на морских островах штата Джорджия.
— Никогда не слышали о парне по имени Чад Патин? Он как-то пытался меня пристрелить.
— Откуда же мне знать подобных людей? — переспросил Вулси.
— У этого Патина были не все дома. Он как-то рассказал мне сумасшедшую историю о средневековом инструменте под названием «железная дева». Говорил, что это на каком-то острове. Работает как соковыжималка для винограда, но вместо ягод в нее засовывают людей.
Голова Вулси крутанулась на плечах, как будто он сканировал толпу. Его руки лежали на скатерти, круглые и бледные, словно шарики из теста, грудь надулась, как у павлина.
— Кто вы такие?
— Меня зовут Дэйв Робишо, я следователь из убойного отдела округа Иберия.
Вулси потеребил золотой крест, висящий на груди. Его взгляд снова столкнулся с моим.
— Я думаю, что вы и ваш друг выпили лишнего.
— Я не пью, — возразил я.
Он вытянул ноги перед собой, хрустнув коленными суставами, и улыбнулся.
— Так, может, стоит начать? Рюмашка-другая дает прекрасное оправдание говорить все, что душе угодно. А потом можно просто извиниться, и делу конец.
— Как-то не приходило на ум. Значит, «железные девы» — не ваша специализация?
Он почесал спину и водрузил на нос почти непроницаемые черные солнечные очки.
— Нет, как-то в последнее время не доводилось мне встречаться с девами, ни с железными, ни с какими другими.
— А как насчет девчонки по имени Блу Мелтон?
— Кого?
— Ее похитили на вашей лодке.
— Лодка, которую вы описываете, мне не принадлежит, и я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите, мистер Робишо.
— А как насчет самолета-амфибии, на котором вы были? Всегда хотелось на подобном прокатиться.
— Этот разговор окончен, — отрезал Вулси.
Девушка-вьетнамка поставила стейк перед Бруссаром, мясо было настолько горячим, что еще шкворчало в подливке.
— Повар приносит свои извинения и надеется, что теперь вам понравится, — вымолвила она.
— Позже отведи-ка меня на кухню, хочу с ним познакомиться, — ответил Бруссар, — не хочу, чтобы он покинул нас с обидой на душе.
— Ну просто белый господин, — вставил Клет.
— Ваши насмешки неуместны, сэр, — ответил преподобный, — я лишь пытался объяснить этой девчушке, что просто дразнил ее, когда говорил о том, чтобы устроить нагоняй повару.
— Так я об этом и говорю. Нужно совершать побольше таких добрых поступков, особенно в отношении вьетнамцев, — заявил Клет, разжевывая лед и подняв указательный палец для убедительности. — Я во Вьетнаме много чего повидал. Как с заключенных кожу сдирают, как ночью в деревнях перерезают людям горло и потом красят их лица в желтый цвет. Знаете, такое вот тяжелое дерьмо, о чем папики дома слышать не хотят. Знавал одного пулеметчика на вертолете, который не мог дождаться возвращения в зону свободного огня. Кто-то спросил его, как он умудрился убить столько женщин и детей, а он ответил: «да проще простого, они не так быстро бегают». Вы когда-нибудь задумываетесь о подобном, заправляя свой «Субурбан» на бензоколонке?