— Адриена, моя мать, никогда не соглашалась убивать нерожденных детей. И я дала слово следовать ее примеру.
Сжав зубы, Луиджи бросил на Анжелину яростный взгляд. Он гневно пнул камень и сжал кулаки.
— Ты ограниченная и спесивая эгоистка! — выкрикнул он. — Ты утверждаешь, что любишь Розетту. И чем же ты это можешь доказать? Она никогда не смоет с себя пятно такого позора, а об этом ребенке, следы которого затеряются, она будет думать до самой смерти… Прежде чем потерять сознание в моих объятиях, бедная малышка призналась мне, что не раз представляла, как войдет в церковь во всем белом, как и подобает новобрачной. Розетта считала свою невинность священной, а отец отнял ее у бедняжки. Тебе-то на свою невинность было плевать! Ты не стала хранить девственность для того, кто полюбил бы тебя всей душой!
Униженная, раненная в самое сердце, Анжелина попятилась. Все было кончено. Она никогда не простит Луиджи этих слов, этих обвинений, которые он бросил ей в лицо.
— Право, ты все принимаешь слишком близко к сердцу, — дрожащим голосом сказала Анжелина. — Ведь это ты, не так ли, надел прелестное кольцо на палец Розетты?
— Это кольцо предназначалось тебе. Сегодня утром я пришел, чтобы предложить тебе обручиться со мной, но судьба уберегла меня от этого шага.
— Предложить мне обручиться с тобой? — воскликнула Анжелина. — Как предлагают подписать договор или заключить сделку? Да, ты прав, судьба действительно управляет нами. Как ты изменился, Луиджи! Я предпочла бы, чтобы ты остался акробатом, поэтом, но не стал таким… исправившимся. Иди к Розетте, у меня нет мужества встречать ее взгляд.
И Анжелина, задыхаясь, убежала в дом. Там она дала волю горючим слезам. От рыданий ее тело содрогалось. Она плакала стоя. У Анжелины возникло щемящее чувство, будто она погружается в пучину отчаяния, где было темно и холодно, где она долго будет бесцельно бродить, лишенная возможности любить и быть любимой.
Прошло много времени, прежде чем Анжелина успокоилась. Спаситель улегся в глубине комнаты, у самой холодной стены. Пес смотрел на Анжелину своими добрыми темными глазами.
— Любовь! — шептала Анжелина. — Какой она порой бывает мучительной!
Выпив два больших стакана воды, она сумела взять себя в руки. Теперь ее беспокоило другое. «Как я буду обходиться без Розетты, своей рабыни, как говорит Луиджи? Он может ругать Гильема и считать его негодяем, но сам он ничуть не лучше, — накручивала себя Анжелина, шагая взад и вперед по кухне. — Ну и пусть. А сейчас мне нужен надежный человек, который бы стирал, готовил еду и ухаживал за больной. Розетта не выздоровеет до начала зимы».
Анжелина подумала об Октавии, которой полностью доверяла. Работа никогда не пугала славную служанку. «Будет очень хорошо, если Октавия поселится у меня, как только я сделаю Розетте аборт. С Анри… Луиджи останется на улице Нобль и будет помогать мадемуазель Жерсанде».
По телу Анжелины пробежала дрожь. Сама мысль об операции, которую она всем сердцем осуждала, доставляла ей невыносимые страдания. «Чем раньше я ее сделаю, тем скорее успокоюсь».
Приняв решение, Анжелина разожгла огонь и поставила на плиту кастрюлю с водой. Начистив картофеля и моркови, она стала мелко резать лук.
— Каким бы жестоким ни было любовное или любое другое разочарование, надо приготовить поесть. Наваристый суп принесет Розетте только пользу, — сказала Анжелина, обращаясь к собаке.
Овчарка вскочила, едва Анжелина открыла холодный шкаф, чтобы взять кусок сала.
— Ты получишь свиные шкурки, гурман ты наш! — пообещала Анжелина. — Спаситель, скоро мой сын переедет к нам. Всем вместе нам будет хорошо!
Но, несмотря на все усилия успокоиться, Анжелина еще хлюпала носом, готовая вновь расплакаться. Бурный разговор с Луиджи не давал ей покоя, и она то и дело повторяла каждое его слово.
— Он хотел подарить мне кольцо, — сокрушалась Анжелина. — Значит, он намеревался в один прекрасный день жениться на мне! Так почему же он был таким высокомерным, таким жестоким? И зачем только я призналась ему, каковы мои убеждения? Он решил, что я отказываюсь помочь Розетте. Но это не повод обвинять меня в том, что я доступная девица, что я уступила Гильему без любви. В то время я любила его. К тому же у меня не было выбора. Если бы я тогда ему отказала, он овладел бы мной силой.
Дрожа от волнения, обуреваемая воспоминаниями о своем бывшем любовнике, Анжелина просыпала на пол половину овощей.
— Ох уж эти мужчины! — проворчала она.
В этот момент, когда Анжелина проклинала весь мужской род, на пороге появились две женщины и ребенок.
— Мадемуазель Жерсанда! Октавия! Мой малыш!
Старая дама, одетая в бледно-зеленое платье, держала в руке зонтик, сделанный в японском стиле.
— Энджи, мы пришли, чтобы узнать, что произошло. Октавия не находит себе места, я тоже. По словам соседей, Розетта неудачно упала.
— Входите. Она спит. Я дала ей шафранно-опийную настойку, поскольку из-за перелома у нее сильно болела нога. Доктор Бюффардо должен прийти, чтобы наложить ей гипс.
— Я принесла кое-что на обед, — сообщила служанка, — хотя сейчас уже начало второго. Мы с мадемуазель не смогли проглотить ни крошки, не зная, как чувствует себя наша малышка.
— Через окно диспансера я видела Луиджи. — Жерсанда вздохнула. — Он сидит подле Розетты. Он жестом показал мне, что она спит. Позови его, Энджи. Пусть он присоединится к нам.
— Нет. Я попросила его не оставлять Розетту одну ни на секунду. Чуть позже я сменю его. Октавия, что вкусненького ты принесла? А я варю суп.
Анжелина взяла сына на руки. Ребенок прильнул к ней, положив голову на плечо молодой женщины.
— Я люблю тебя, крестная! — нараспев произнес он.
— Да, да ты уже выговариваешь букву «р»! — пришла в восторг молодая мать. — Вы обе свидетельницы! Как мило он произнес «крестная»! Малыш, садись на свой высокий стульчик. Смотри, Спаситель тоже рад тебя видеть.
Пес завилял хвостом, словно щенок, выпрашивающий ласку. Анри стал брыкаться, всем своим видом показывая, что хочет поскорее встать на ноги. Едва Анжелина поставила его на пол, как он бросился к собаке и стал гладить ее.
— Эти двое просто неразлучны! — с умилением заметила Октавия. — Ладно, давайте садиться за стол. Мадемуазель проголодалась.
С лукавой улыбкой Октавия вынула из корзины и положила на стол свежий хлеб, овечий сыр, спелые красные помидоры, поставила банку гусиного паштета, две бутылки сидра и коробку миндального печения.
— Все это очень вкусно, — сказала Анжелина.
Жерсанда де Беснак недоуменно посмотрела на молодую женщину и вновь спросила:
— Энджи, объясни нам, пожалуйста, как Розетта упала в пропасть. Все это так странно!
— Мадемуазель, я сама толком не понимаю. Бедняжка! Она теперь не помнит, как все это произошло. Я думаю, что она потянулась за чем-то, но не удержалась и упала.