— Слава Богу! Мадемуазель Лубе! — воскликнула крепкая женщина лет сорока.
Это была Мария Дару, повитуха из городка Лакур, пользовавшаяся хорошей репутацией. Она уже надела пальто и держала в руках большую сумку.
— Мне надо уходить. Меня ждут в другом доме, расположенном у дороги, ведущей в Фуа. Я и так опаздываю. Ребенок наверняка уже родился. Пятый, представляете! Но мои услуги все равно понадобятся.
К всеобщему удивлению, в том числе и Анжелины, повитуха явно собралась уйти.
— Я не знаю, что делать с вашей дочерью, — добавила она. — Мадемуазель Лубе, выйдем на минутку.
Анжелина вышла в коридор, куда доносились душераздирающие крики Денизы.
— Хочу вас предупредить, — прошептала Мария Дару, — если не вытащить ребенка щипцами, он умрет. Мать тоже. Я велела им послать за доктором. Ведь мы, к сожалению, не имеем права накладывать щипцы [28] .
— А в чем дело?
— Голова малыша уперлась в тазовую кость. Несчастная мечется и тужится, но все напрасно. Думаю, что в Париже, в больнице, я прибегла бы к кесареву сечению.
— Эта операция слишком часто заканчивается трагически, — вздохнула Анжелина. — Благодарю вас, мадам Дару. Я с вами прощаюсь.
То, о чем узнала Анжелина, потрясло ее. Бледная, с пересохшим ртом, она вернулась в комнату.
— Что она вам сказала? — прокричала Аньес Пикемаль. — Мне не нравится это шушуканье! Ради бога, мадемуазель Лубе! Что она вам сказала?
— Я просто выслушала мнение мадам Дару и приняла к сведению все, что она мне сообщила. Теперь мне нужны горячая вода и таз.
Обезумевшая Дениза была полностью сосредоточена на своих страхах и боли, заставлявшей ее все чаще и чаще корчиться. Анжелина надела халат, повязала голову белым платком и вымыла руки с мылом. Потом она тщательно осмотрела пациентку. «Господи, ребенок сам не выйдет. Эта несчастная молодая женщина совсем выбилась из сил, схватки становятся все более частыми, но это ничего не дает», — говорила себе Анжелина.
Рядом с ней стояли дрожавшая Аньес и горничная, девушка лет двадцати. Тут раздался стук в дверь и в комнату ворвался задыхающийся мужчина. Это был зять Пикемалей.
— Я бежал как бешеный! — воскликнул он. — Я привел доктора Ренодена, нашего нового доктора. Он сейчас поднимается по лестнице. Как моя жена?
С этими словами мужчина с тревогой взглянул на Денизу.
— Приехала мадемуазель Лубе, — сказала его теща, показывая рукой на Анжелину. — Будет лучше, если вы, мой бедный друг, спуститесь в гостиную.
Мужчина послушно вышел из комнаты, поскольку будущие отцы редко присутствовали при родах, лишь в случаях крайней необходимости. На пороге он столкнулся с доктором. Эта сцена происходила под жалобы, стоны и крики Денизы. Анжелина немного успокоилась, поскольку применение щипцов могло оказаться как нельзя более кстати. Но слова доктора Ренодена, недавно окончившего медицинский факультет университета Тулузы, вызвали у нее шок.
— Это мои первые роды, — заявил он. — Вообще-то я не акушер, но все же захватил щипцы, поскольку ребенок никак не выходит.
С этими словами он вытащил из саквояжа щипцы и с сомнением принялся их рассматривать.
«Если он не умеет накладывать щипцы, это может закончиться трагически, — с ужасом подумала Анжелина. — Господи, не допусти этого!»
И тут Анжелина вспомнила о Филиппе Косте, известном и опытном акушере.
— Подождите! — воскликнула она. — Мадам Пикемаль, прошу вас, скорее пошлите вашего сына в гостиницу «Белый дуб». Это недалеко отсюда. Пусть он спросит доктора Коста от имени Анжелины Лубе. Скажите, что это срочно и очень серьезно. Трудные роды. Привезите его во что бы то ни стало!
— Хорошо, я сейчас скажу Виктору! — проговорила женщина, выходя из комнаты.
Дениза кричала из последних сил.
— Мадам, умоляю вас, успокойтесь и, главное, постарайтесь ровно дышать! — обратилась к ней Анжелина. — Ваше тело сковано от страха, а от этого боль только усиливается.
— Не надо щипцов, — с трудом произнесла Дениза.
— Кто он, этот доктор Кост? — спросила ее мать.
— Блестящий акушер, под началом которого я училась в Тулузе. Он навещал меня и на ночь остановился в гостинице здесь, в Сен-Жироне. Это неслыханное счастье, что он оказался в городе. Теперь, Дениза, — если, конечно, вы позволите мне называть вас по имени, — я сделаю вам массаж, который принесет вам облегчение. Мадам Пикемаль, я хотела бы также дать ей выпить немного шафранно-опийной настойки.
— Хорошо, может, она от этого станет меньше страдать. Как мне тяжело видеть дочь в таком состоянии!
Когда Анжелина принялась массировать огромный живот молодой женщины, у нее возникло ощущение, что она не сможет найти правильного решения. Но внутренний голос советовал ей поразмышлять, вспомнить подобные случаи.
— Мне как будто лучше, — через несколько минут прошептала Дениза.
— Это на вас подействовала настойка. Моя мать часто повторяла, что во время родов надо в первую очередь совладать со своими нервами.
— И ваши руки тоже… Ой, мне опять больно, придется тужиться… Мадемуазель, если я буду тужиться, ребенок выйдет?
— Нет! Пока еще нет! Но если применить щипцы, ему будет легче выйти.
Доктор Реноден стоял в стороне. Его немного раздражала инициативность этой красивой молодой женщины с фиолетовыми глазами. Она потребовала пригласить другого врача, поэтому у него было огромное желание откланяться. Но любопытство заставило доктора дождаться приезда его коллеги. Филипп Кост буквально ворвался в комнату, держа пальто в руках, в шляпе, чудом не упавшей на пол. Через дверной проем Анжелина увидела, что в коридоре стоят мэтр Пикемаль, Виктор и муж Денизы, не пожелавший спуститься на первый этаж.
— Вот и я! — воскликнул акушер. — Мадемуазель Лубе, как обстоят дела? По дороге этот молодой человек сказал мне, что ситуация сложная.
— Да. Я думаю, что придется накладывать щипцы. Доктор Реноден правильно сделал, что захватил их. Но это его первые роды, и…
— И вы подумали, что у меня это лучше получится?
— Я подумала, что так будет лучше для моей пациентки. Только это, доктор Кост.
Акушер вымыл руки и внимательно осмотрел пациентку с головы до пят. Затем он проверил степень раскрытия шейки матки и положение ребенка.
— Я попытаюсь наложить щипцы, — мрачно сообщил он, внезапно побледнев. — Но это будет очень больно. К тому же я боюсь причинить ребенку вред, поранив черепную коробку. Более того, есть опасность, что я пораню мать, вызвав тем самым кровотечение. В данном конкретном случае только кесарево сечение может привести к счастливому исходу.