– Пуш-ш-ш… – снова прошипел толстяк; изо рта его воняло.
– Впервые слышу, но мне почему-то кажется, у них в репертуаре нет Брюса Спрингстина, если там вообще есть дискотека.
– Дискотека… – Толстяк рассмеялся. – Откуда ты взялся, черт тебя подери? Дискотеки давно ушли в историю, теперь только клубы… Клубы и шлюхи – заносчивые, тощие суки… которые любят лишь свои мобильники и клацают ими… чик-чок, пока ты их трахаешь… – Он тряхнул головой и попробовал поднять бокал с виски. – Раньше еще был «Пенни Лейн», но сегодня по улицам не проехать… Да и зачем, если там сутками напролет крутят чемпионат по футболу?
Толстяк поднес ко рту бокал и сделал глоток виски. Он собирался еще что-то сказать, но голова упала на грудь, где на заляпанном красном галстуке красовался значок партии.
– Вам помочь подняться в номер? – с готовностью поинтересовался мужчина в очках.
– Ничего не понимаю… – бормотал толстяк, – как я мог так напиться?
– Я помогу вам.
– Я живу в… «Авилоне»… – бормотал толстяк, – но это ведь не «Авилон»?
– Я найду.
Мужчина взял толстяка под руки и повел его из паба к лифту, нажал кнопку и вышел на том же этаже, откуда только что спустился.
– Но это не похоже на «Авилон», – недоуменно озирался толстяк.
Женщина все еще лежала на кровати, уставившись в пустоту.
Мужчина усадил толстяка в кресло. Тот тут же откинулся, уронил голову на спинку. Потом снял с него ботинки и брюки с кальсонами, последние оказались ярко-желтого цвета, с рисунком из голубых лосей, и это его удивило.
Уложив толстяка рядом с женщиной, он решил дополнить картину пятном спермы на простыне. Взял пенис толстяка в руку, однако тот быстро обмяк. Тогда он развернул толстяка лицом к женщине и положил его правую руку на ее грудь.
Теперь пришло время заняться ее вещами.
Он нашел в сумочке идентификационную карточку, кредитку, мобильный и кучу разной чепухи, какую всегда таскают с собой женщины: тампоны, старые квитанции, упаковку влажных салфеток, брелок с ключами, таблетки от головной боли, шпильки, заколки, зеркальце, помаду и горсть монет разных стран, а также спичечный коробок, жевательную резинку, два паспорта – новый и просроченный, – семь авторучек, сувенирный флакон из-под духов и фотографию молодой девушки, должно быть ее дочери. Они похожи как две капли воды – он поднял взгляд на женщину. Может, стоит отыскать эту девчонку и всыпать ей розог, которых в свое время недополучила ее мать.
Он хмыкнул.
Жизнь бывает полна возможностей, но не всегда.
Он поднял на кровать ее дорожную сумку. Отыскал в ворохе тряпок флешку и снова задернул молнию. Потом упаковал ее ноутбук в чехол, подобрал с пола все вещи, включая мобильник, ботинки, брюки и кальсоны мужчины, положил все в свою большую сумку и застегнул молнию.
Возле кровати валялась на боку большая сумка-тележка на колесиках. Он знал, что в ней, – женщина об этом писала.
Мужчина снял с вешалки пальто, приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Никого. Он переступил порог, повесил на ручку двери табличку «Просьба не беспокоить» и, щелкнув замком, несколько раз толкнул створку вовнутрь.
Только в машине, выехав из города в южном направлении, мужчина позволил себе расслабиться. Но в ушах еще долго отдавались звуки ударов, а перед глазами мелькали красные полосы. Теперь он мечтал о сигарете и бокале виски.
Мобильники – свой и ее – он уже давно выключил, а сим-карты выбросил в Фюллеон [20] . Дома он первым делом сожжет одежду мужчины и свою, а также ее сумочку со всем содержимым. Шарик следует продезинфицировать, хотя правильнее будет сжечь и его. Достать новый несложно, их полно в секс-шопах. Стоят около нескольких сот, но, если заказывать по Интернету, выйдет дешевле. Теперь наручники. Он где-то читал, что, как их ни чисти, на них остаются кусочки кожи. Поэтому ночью он выбросит их в мусорный бак возле АЗС к югу от Хальмстада.
Он представил себе лицо глупого журналиста, которому ни за что не докопаться до правды, и широко улыбнулся.
Сжечь все, от всего освободиться.
Кроме массажной щетки.
Он долго размышлял и пришел к выводу, что ни одному криминалисту не придет в голову, что она связана с исполосованной кожей женщины.
Он покупал ее через Сеть и заплатил больше, чем за мячик или наручники.
Обыкновенная массажная щетка.
Гётеборг, февраль
Очнувшись, Йеспер Грёнберг не понял, где находится.
Или нет.
Разумеется, он узнал место, скорее, забыл, кто он.
В глаза бил нестерпимо яркий белый свет, мозги плавились.
Он словно оказался в другом мире, который, вероятно, и был тем, что называют преисподней.
Да, он горел в аду.
Он попробовал повернуться, и у него получилось.
Тут Йеспер Грёнберг понял, что рядом кто-то лежит.
Женщина?
Она не двигалась.
Должно быть, он и сам был таким минуту назад.
Он пошевелил рукой, которая лежала на талии женщины, и ощупал свое тело.
Как странно! На нем нет ни кальсон, ни брюк.
И еще он лежал мокрый. Не может быть! Неужели обмочился?
Обмочился! Как неопытный подросток!
Йеспер Грёнберг толкнул женщину.
Но она не двигалась.
Несмотря на неприятность, которая случилась с ним в постели, Йесперу снова хотелось в туалет.
Но, черт возьми, где он сейчас? В отеле?
Похоже на то.
Однако номер не его.
Тогда как он сюда попал?
Он снова лег на спину, потом на правый бок и лишь после этого попробовал сесть. Перед глазами Йеспера все поплыло. Он встал, рывком преодолел пару метров, отделявших комнату от ванной, и упал на колени перед унитазом. Его рвало, а по ноге стекала струйка мочи.
Последний раз он напивался так, будучи студентом. Тогда он учился в США. Хотя какая там учеба! Два года сплошного праздника, непрекращающейся пьянки.
Он спустил воду, вытащил из держателя полотенце и промокнул пол.
Йеспер никогда не терял головы.
Никогда не был таким пьяным и не преувеличивал своих возможностей.
И вот теперь он сидел на полу в ванной и разглядывал свой пенис.
Он всегда им гордился и охотно демонстрировал всем желающим.
Неужели он совокуплялся и с той, что лежит на постели?
Он ничего не помнил.