Book.

Когда немцы замечали эти надписи, они арестовывали людей в этих местах и отводили их в тюрьму „Павиак“. Иногда немцы стреляли в толпу людей, стоящих на коленях и молящихся на месте, где совершались казни, как, например, на Сенаторской улице, где было убито несколько человек и, кроме того, несколько человек было ранено.

После каждой публичной казни немцы развешивали в городе на стенах домов плакаты со списками имен убитых, под которыми были даны списки заложников, подлежащих расстрелу в случае неисполнения немецких приказов.

В Варшаве немцы расстреляли несколько тысяч поляков путем таких публичных казней, не считая жертв, расстрелянных в других городах. В Краковской области они также расстреляли несколько тысяч людей».

Так было претворено в жизнь предъявленное мною ранее Суду «постановление» Ганса Франка.

Выстрел мог грянуть в любую минуту

В свете показаний Корбонского становится совершенно ясно, почему 16 декабря 1943 г. Франк решил обсудить вопрос о целесообразности осуществления массовых казней публично.

На территории Польши впервые были введены в действие уголовные законы, прямо утверждающие особое право «господ» и драконовское право для народов, которые эти фашистские «господа» считали уже покоренными.

В докладе польского правительства, представленном уже Международному Военному Трибуналу под № СССР-93, дан краткий обзор того режима произвола и бесправия, который был установлен под видом особого законодательства в оккупированной Польше.

Я позволю себе сослаться на две коротких выдержки из доклада правительства Польской республики, это — раздел «Германизация польского права».

«В генерал-губернаторстве механизм правосудия был особенно изменен декретом от 26 октября 1939 г. за подписью Франка.

Польские суды были подчинены надзору немецких судов, созданных в генералгубернаторстве. Юрисдикция польских судов была ограничена только теми делами, которые были вне подсудности немецких судов. Введены были новые принципы права. Наказание могло быть наложено „по интуиции“, обвиняемый был лишен права выбора защитника и права апелляции. Немецкое право было введено, а польское право онемечено…

…а) 4 декабря 1941 г. Геринг, Фрик и Ламмерс подписали… декрет, который фактически ставил всех поляков и евреев на „присоединенных территориях“ вне закона. Декрет делает из поляков и евреев особую второстепенную группу граждан. По этому декрету поляки и евреи обязаны к безусловному послушанию по отношению к рейху, но, с другой стороны, будучи второстепенными гражданами, они не имеют права на охрану, которую закон обеспечивает другим…

Смертные приговоры допустимы также в следующих случаях:

1) за устранение или публичное повреждение плакатов, вывешенных немецкими властями;

2) за акты насилия в отношении представителей немецких вооруженных сил;

3) за оскорбления чести рейха или нанесение вреда его интересам;

4) за повреждение имущества, принадлежащего немецким властям;

5) за повреждение предметов, предназначенных для работ общественного характера;

6) за вызывающее отношение и неподчинение постановлениям и распоряжениям, изданным немецкими властями, и в некоторых других случаях, которые могли оправдать не более как тюремное заключение на короткий срок…

b) Полякам было запрещено, согласно официальному распоряжению наци, поддерживать отношения с немками, чтобы не опорочить благородную кровь „герренфолька“. Кто бы осмелился или пытался сделать это, неизбежно рисковал жизнью.

Но не только немецкий суд был призван выносить приговоры в таких случаях. Признано было лишним устраивать процессы — простое распоряжение полиции считалось достаточным, чтобы лишать людей жизни…»

Перехожу к тому, что, мне кажется, совершенно правильно в докладе правительства чехословакии названо «Судебный террор немецких фашистов в Чехословакии». В этой стране мы можем последовательно проследить, как с течением времени во все более возрастающей прогрессии происходило разрушение гитлеровцами общепризнанных правовых норм.

В докладе Чехословацкого правительства, также уже представленном Суду моими коллегами под № СССР-60, весьма подробно показан этот процесс, начиная от так называемых «народных судов» до организации так называемых «штандгерихте», являющих нам знакомую уже по Польше картину органов прямого нацистского произвола.

Этот процесс полного распада, вернее развала, правовых норм фашистами показан в докладе очень подробно, я привожу только краткие цитаты:

«Право объявления чрезвычайного положения было осуществлено не позже чем 28 сентября 1941 г. Декретом того же дня (прил. 12), подписанным Гейдрихом, чрезвычайное положение было объявлено для района Оберландрата в Праге, а через несколько дней для оставшейся части протектората. Штандгерихте, которые были немедленно введены, действовали в течение всего периода и вынесли 778 смертных приговоров.

Все были казнены. Тысяча человек была передана гестапо, то есть концлагерям…

Единственное руководство к учреждению, составу и процессуальной стороне „штандгерихте“ находится в постановлении от 27 сентября 1941 г.

…Постановление не указывает на то, кто должен исполнять должность судьи в этих „штандгерихте“, и должны ли быть судьи профессиональными или непрофессиональными, и должны ли быть приговоры вынесены присяжными заседателями или одним судьей. Постановление только гласит: Штандгерихте могут быть введены имперским протектором. Он компетентен выбрать лиц, которые должны исполнять функции судей…

Ссылаясь на информацию, которой мы в настоящее время располагаем, судьи в этих штандгерихте были только как редкое исключение судьями профессиональными.

Самое большое значение имела партийная благонадежность. Это является причиной, почему судьи были, можно сказать, без исключения членами и администраторами НСДАП или других национал-социалистских организаций, то есть людьми, которые, за редкими исключениями, не имели ни малейшего понятия о праве и не обладали никакой практикой в уголовных процессах…

…Штандгерихте никогда не разбирал дел публично. Так как публика не допускалась на судебные заседания штандгерихте, само существование этого трибунала увеличивало неуверенность в безопасности под существующим законом.

Не допускалось никакой апелляции на приговоры, вынесенные штандгерихте.

Протоколы судебного следствия штандгерихте содержат только перечень имен судей, обвиняемого и свидетелей, а также описание преступления и дату приговора (раздел 4, п. 2 постановления). Распоряжения, допускающие и даже рекомендующие столь неполные данные, могут иметь только одну цель — воспрепятствовать какому-либо контролю, скрывая все то, что происходило во время следствия, — таким образом, чтобы уничтожить все следы того, что было сделано.