Это не подвал сутулого эскулапа…
Демоны Зоны! Где же я нахожусь? И сколько пробыл без сознания?
Стараясь не делать резких движений, я приподнялся и ощупал себя на предмет травм. Кроме ушибленных еще во время стычки с ренегатами ребер и потянутого ахилла, серьезных повреждений не обнаружилось. В общем, если б не чудовищная головная боль и противный свербеж в правом ухе, можно было бы признать себя вполне свежим и здоровым.
Я припомнил последние события. Разговор с Доктором, гроза, дротик…
Пальцы машинально коснулись шеи, нащупали крошечную ранку. Меня вырубили грамотно и профессионально, без садистских замашек и членовредительства. С одной стороны, это радовало: если меня не пришибли, то кому-то я все еще был нужен. А вот с другой… Ведь вы наверняка помните, братцы, что пресловутая «другая сторона» — один из самых неприятных моментов в профессии сталкера.
Как и следовало ожидать, контейнера с артефактом при мне не было. Также отсутствовало все оружие, броня, ПДА и инструменты. Обобрали меня до нитки. И если не убили, то явно намереваются выведать инфу про «бумеранг». Скорее всего будут пытать, полагая, что я наизусть знаю подробную инструкцию по эксплуатации уникального артефакта. И ведь ни шиша не докажешь обратного! В Зоне много квалифицированных заплечных дел мастеров, они могут заставить любого святого во всех смертных грехах признаться.
Вот такая вот «другая сторона», собственно, меня и пугала.
Чьих же грязных лапок это дело? Явно не «долговцев» и не «свободных» — архаровцы из этих кланов вовсе не дураки, они не посмели бы средь бела дня напасть на жилище Болотного Доктора. Тогда кто? Распустившиеся ренегаты? Осерчавшие военные?
В коридоре послышались шаги. Я быстро улегся обратно на кровать и прикрыл глаза, оставив, однако, еле заметную щелочку между веками, чтобы наблюдать за происходящим. Пусть думают, что еще не пришел в себя.
При неярком мертвенно-бледном освещении я не сразу понял, что вошедший в помещение коротко стриженный человек — женщина. Лишь внимательнее приглядевшись к силуэту, обнаружил характерные выпуклости и формы.
Визитерша, не таясь, хлопнула дверью и одернула на себе пиджак. Что-то мне показалось подозрительным в этом уверенном движении, но я тогда не придал этому жесту особого значения.
— Очухался?
Голос я узнал сразу… Ба! Да это ж моя ненаглядная давалка. Сумела-таки провести старика якобы-журналистка из Украинской федеральной газеты. Так, кажется, она величала издание, сотрудницей которого накануне представилась.
Я сел на койке, решив, что прикидываться отключенным уже нет смысла. Ехидно поинтересовался:
— Интервью возьмешь или сразу в пыточную камеру?
— Вставай, — сказала Лата. — С тобой хотят поговорить.
— В вашей конторе всегда в авангарде засылают шлюх с сомнительной легендой?
Она не разозлилась. Даже бровью не повела. И вот это мне совсем не понравилось. А еще я не понимал, почему у нее при себе нет оружия. Неужели в коридоре конвой? Что ж, заодно и проверим.
Я поднялся и двинулся в сторону двери…
Запомните: нельзя недооценивать женщин. Ни в коем случае. Тем более — знакомых. Так сложилось, что мы, мужчины, по умолчанию считаем представительниц прекрасного пола слабее себя. А зря, ох, зря, братцы. Ведь тем самым мы фактически даем им право властвовать над собой, делаем могучее, собственноручно ставим на ступень выше.
Когда я поравнялся с девушкой и собрался было заломить ей руку, то почувствовал, как пол внезапно ушел из-под ног.
Лата чуть сместилась в сторону, сделала подсечку и одновременно выбросила вперед руку. От этого небрежного, на первый взгляд, движения я мгновенно потерял равновесие. И тут же ощутил резкую боль в районе кадыка — удар выбил из глотки короткий сиплый вскрик. А спустя секунду я уже валялся на полу, прижатый коленом.
Лихо! Я сам неоднократно применял этот прием рукопашного боя, но даже помыслить не мог, насколько он на самом деле эффективен для неготового к активному сопротивлению противника.
— X… хорош, — прохрипел я, когда стало не хватать воздуха.
Лата убрала ногу с моего горла и отошла в сторонку.
Я поднялся, потирая кадык и морщась от боли в черепушке, подступившей с новой силой. Осведомился, не глядя на женщину:
— Ты соображаешь, что творишь?
— Гораздо лучше, чем тебе кажется. Завали хавало и следуй за мной. Имей в виду: если еще раз попробуешь напасть — палец сломаю.
— А вчера была такой хорошей девочкой. Так интеллигентно ножки раздвигала, прикидывалась паинькой, готовой лечь под изголодавшегося по любви сталкера в обмен на «жареный» материал для таблоида.
Она не стала отвечать на подначку, развернулась и вышла в коридор. Я пожал плечами и двинулся следом — желания оставаться в этом клоповнике не было. Выходя из тесного помещения, я наконец понял, почему мне показался странным жест, когда Лата одернула пиджак: она сделала это по-военному.
Ну, дела, братцы. Ужели меня все-таки пропасли за угробленную «вертушку»? Но ведь это ж не я виноват, в конце концов. Это все — глупая аномалия!
Когда мы дошли до конца тоннеля и уперлись в герметичную дверь с ручным запорным механизмом, я уже был готов увидеть все что угодно: от подземного бункера Минобороны Украины до секретного канализационного коллектора, ведущего прямиком к ЧАЭС. Каково же было мое удивление, когда за стальной переборкой оказалась каморка хозяина бара «№ 92». Вот те на! Сто раз видел эту дверь с обратной стороны, но никогда не задумывался, куда она ведет. И уж никак не мог помыслить, что — в местные казематы.
Сам Фоллен сидел в глубоком кресле, задумчиво шкрябая пилкой по ногтям и дымя вонючей папиросой. Над ним болтался прицепленный к крючку в потолке плафон в виде китайского фонарика, которым владелец закордонного заведения очень гордился, рассказывая по пьяни надоевшую всем байку о том, как свинтил его в настоящем восточном ресторане в Харькове еще до второго взрыва в 2006-м.
А за знакомым до коликов продолговатым столом, стоявшим возле дальней стены, сидели трое мужчин в камуфляжах небесно-синего цвета с пятиугольными шевронами на рукавах. Один из них был негром.
Твою мать. Приехали. Вот только ребят из «Чистого неба» мне не хватало для полного счастья. Это что же получается, псевдожурналисточка на них работает?
— Привет, Минор, — сказал Фоллен, убирая пилку в карман. — Присаживайся. Не серчай, что хлопцам пришлось тебя убаюкать.
— Сочтемся, — холодно пообещал я, продолжая стоять. — Где Гост?
— Не секутись, — недовольно отмахнулся худощавый хозяин номера 92. — В лазарете твой приятель отлеживается. Выброс уже кончился, ничего ему не грозит… Разговор у нас будет серьезный, Минор. Ты сядь, сядь — в ногах правды нет.
— Не по обычаям это, Фоллен, честных бродяг силой к беседе принуждать да артефакты без спроса брать.