— Вот из-за этих штуковин… Штуковины. — Она с опаской покосилась на погасший артефакт, который теперь и вовсе представлял собой мечту сумасшедшего Евклида. — Роман хотел передать артефакт военным.
Я вдохнул цитрусовый аромат ее шампуня и прикрыл глаза.
— А ты вознамерилась спасти мир от мегаоружия, которое тупые солдафоны создали бы на основе аномальных свойств этой шняги. Угадал?
— Это третий пункт в шкале моей мотивации.
— Даже так. Первый и второй — мировое господство и грузовик карамелек?
— Информация и деньги.
— Радует. Я уж было решил, ты круглая дура.
— Разочарован?
— Самую малость.
Мое лицо оказалось слишком близко от ее лица.
— Ты меня поцелуешь, или так и будешь понапрасну вдавливать сиськи в грудную клетку?
— Другой бы на моем месте отказался…
Наши губы нашли друг друга. Пестрая карусель физической близости закружила нас в восторженном танце, отшибая сарказм и размыкая защитные механизмы. Возбуждение от поцелуя нахлынуло такой мощной волной, что я еле сумел сдержать порыв: сорвать с Латы комбез и овладеть красивым молодым телом прямо здесь, на трассе возле фонящей реки. Мини-сталкер моментально принял выжидательную позицию добермана, учуявшего след жертвы.
Мы целовались с ярой одержимостью двух оголодавших зверей, дорвавшихся до заветного куска мяса, дарующего энергию и жизнь. Лата обхватила меня руками и прижала к себе. Я машинально просунул ладонь под ее откинутую голову и сцепил в пальцах короткие волосы. Она коротко застонала, но не остановилась. Дыхание девушки стало прерывистым.
На расстоянии вытянутой руки от нас лежал сплавленный из четырех кусков «бумеранг» — артефакт, с помощью которого мы могли бы разбогатеть и никогда больше не думать о хлебе насущном. Нам даже не требовалось искать недостающие части: можно было немедля сдать цацку заинтересованным людям, получить вознаграждение и навсегда покинуть пределы Зоны, чтобы жить в достатке и безопасности. Чтобы создать семью и завести детей. Чтобы попробовать завоевать расположение мира за Периметром.
Рядом лежал практически оплаченный кусок счастья на двоих.
Да только не того мы хотели. В глубине души мы хотели от загадочного артефакта ответов на вопросы, объяснения, познания. Ведь за ним крылась одна из самых зловещих тайн, которыми так неохотно делилась Зона со своими гостями.
Мы хотели испытать немного больше остальных, поэтому после всех развилок судьбы и оказались здесь. Ничто не ценится дороже истинного знания. Когда ты стоишь на цыпочках и видишь чуть дальше других, возникает непередаваемое ощущение могущества.
Это ценнее денег.
Это — власть над ситуацией, власть над окружающими.
Мы хотели обладать такой силой и стремились к рычагам управления судьбой, подчас даже не подозревая, насколько сильно затягивает жажда обретения власти.
А еще мы безумно хотели друг друга…
Наконец я заставил себя оторваться от мягких губ, на которых почувствовал возбуждающий вкус крови.
— У нас есть четверть часа до пересменка охраны моста, — выдохнула Лата.
— Этого времени не хватит и на сотую долю задуманного, но я попробую донести до тебя основные моменты.
— Попробуй. Хотя бы тезисно.
Я встал, подобрал артефакт и убрал его в карман. Подхватил девушку на руки. Легко, словно не накопилось усталости за плечами и сон не валил с ног. Донес до катера и, слушая гулкие удары сердца, задраил за собой дверь.
— Как тогда, в баре?
— Как тогда.
Лата выпотрошила из пакетов какие-то шмотки прямо на пол. Я повалил ее в эту кучу, пахнущую хозяйственным мылом и нафталином, вжикнул молнией на комбинезоне.
Забелевшее в полумраке женское тело окончательно свело меня с ума, и белье с Латы я уже не снимал, а срывал.
Адреналин — вот что движет такими людьми, как мы. Гормон страха, перерождаемый в энергию безудержной страсти и воли к победе. Постоянное напряжение, ощущение трепета перед лицом реальной опасности, хрупкая грань между приобретением и потерей. Сталкеры — вид людей с измененной системой ценностей, искалеченной психикой. Нас тянет не только к аномальной жизни, но и друг к другу. Влечет со страшной силой, как представителей редкой породы животных, популяция которых находится под угрозой исчезновения.
Мы любили друг друга, словно самец и самка. До помутнения разума, до боли, до взрывов блаженства и секундного падения в пропасть забытья. Мы были друг другом в те долгие десять минут. Симбионтами с двумя сердцами, сиамским сознанием и тугим клубком общих чувств.
Движение вперед.
Проникновение вглубь.
Видение будущего сквозь сизый морок яви.
Я до синяков сжимал бедра Латы и рвал ее, как добычу: неистово и жестко. Потом она мощным движением высвобождалась из крепкой хватки, опрокидывала меня на спину, будто несмышленого кутенка, и мы менялись ролями. Хищницей на время становилась она. Злой и безжалостной. Свирепой. Неукротимой.
В финале затяжного полета, больше напоминающего падение, мир на мгновение сжался в радужную точку катарсиса и погас, прежде чем вспыхнуть слепящим светом сверхновой, выжигающим сетчатку и крадущимся по нервам до самого дна души.
Кажется, я закричал, когда Лата полоснула по потной спине. Кровь брызнула из-под ее коротких ноготков, тело выгнулось в конечном моменте напряжения и застыло. Боль тусклой тенью метнулась на фоне всепроникающего ощущения освобождения.
А через миг стало пусто и тоскливо, как будто у меня отняли нечто жизненно необходимое. Сердце? Дыхание? Власть?..
Лата минуту или дольше приходила в себя, глубоко дыша и продолжая рефлекторно прижимать ладони к моим поцарапанным лопаткам. Ее упругие груди вздымались, как два заполненных воском шара. Потом отпустила меня — резко, будто горячую головешку.
Я осторожно отстранился и прикрыл веки, успокаиваясь.
Хотелось выть от бесконтрольного чувства потери. Естество требовало вернуться внутрь ее тела и быть там до коллапса Зоны, до второго пришествия, до неминуемой тепловой смерти Вселенной… Но возбуждение уже спало, и я сдержался.
— У тебя есть какой-то секрет? — спросила Лата шепотом, словно боялась спугнуть нечто трепещущее то ли во мне, то ли в себе самой.
— Секрет? — В районе солнечного сплетения что-то колыхнулось от этих ее слов. — Что ты имеешь в виду?
— Тебе везет в Зоне. Я многое узнала, пока изучала материалы по разработке вольного сталкера Минора. Ты один из самых везучих типов в этом гиблом мире.
— Ах, вот ты о чем, — коротко улыбнулся я. — Секрет очень простой. Я не обременен.
— Не понимаю, — нахмурилась Лата, приглаживая непослушные волосы и доставая пакет с казенным бельем.