Я бы очень хотел поверить, что итальянские забастовщики в Госдуме — это моя надежда и будущая демократия. Но верить представителям российской политической элиты или, как их называли раньше, номенклатурщикам — все-таки очень сложно. Хотя, может быть, у меня просто проблемы с образным мышлением.
30 июня 2012. 31-е число в нашем политическом календаре выглядит таким приветом из прошлого, из тех времен, когда еще не было ни Болотной площади, ни Абая, ни «народных гуляний» в нынешнем смысле этого слова, — да вообще ничего не было, если смотреть из нашего времени. Раз в два месяца какие-то люди выходили на Триумфальную площадь, их встречал ОМОН, кого-то били, кого-то просто забирали, и потом все прекращалось до следующего раза. Триумфальную площадь как место сбора недовольных порядками в стране придумали Эдуард Лимонов и Людмила Алексеева, и сейчас, кстати, Лимонов публикует на своем сайте по главам свой новый роман о тех временах, себя в этом романе он называет Дедом, Алексееву — Старухой, и заметно, что он так и не простил ей ее участия в разрешенных митингах, из-за которых Триумфальная полтора года назад и закончилась.
От тех времен остались идиотские археологические раскопки на площади, под которой автомобильный тоннель и станция метро, и забор, из-за которого нельзя подойти к памятнику Маяковскому. Два года назад, когда лимоновская «Стратегия-31» достигла пика своей популярности (то есть когда на Триумфальную стали ходить не только политические активисты, но и обычные люди — по тем временам это была сенсация), многие комментаторы, и я в том числе, говорили, что власть ведет себя глупо, потому что если бы не было ОМОНа, задержаний, избиений и археологических раскопок, никому бы и дела не было до этих собраний на Триумфальной, и они бы сами собой сошли на нет, потому что единственный их смысл состоял в том, что власти не нравятся такие собрания.
Сейчас, два года спустя, я понимаю, что власть тогда вела себя совсем не глупо. То есть, конечно, умными ее действия назвать тоже было нельзя, скорее — единственно возможными в том положении, в которое власть себя поставила. Если бы она не мешала сторонникам Лимонова и Алексеевой собираться на Триумфальной — да, наверное, «Стратегия-31» тихо сошла бы на нет и никто бы на нее не обращал внимания. Но при этом, если бы люди увидели, что власть не мешает «Стратегии-31», обязательно в итоге образовалась бы какая-нибудь «Стратегия-32», которая собиралась бы уже не на Триумфальной площади, а на Пушкинской, а какая-нибудь «Стратегия-33» — на Манежной, а там и до Красной площади недалеко. Не разгонять было нельзя уже тогда. Другое дело, что именно тогда можно было подумать, чтобы вернуть, например, выборы губернаторов. Но никто не подумал.
И вот прошло два года, и мы снова наблюдаем, как власть ведет себя уже с новым поколением митингующих ровно по той же модели — разгоняет их, в общем, безобидные лагеря, гонит Удальцова на Фрунзенскую набережную, торопится принять закон о наказании за «организацию одновременного массового пребывания граждан в общественных местах». И снова кажется, что это нелогично и глупо, что ОМОН и поправки к административному кодексу вредят власти гораздо сильнее, чем поющие под гитару активисты у памятника Абаю или Окуджаве.
Но у власти просто нет выбора, как не было его и два-три года назад. Когда в стране публичная политика заменена имитацией, «одновременное массовое пребывание граждан в общественных местах» всегда будет угрозой для власти, и это уже не зависит от того, умно себя ведет власть или глупо.
29 мая 2012. Задержание 18-летней анархистки по делу о событиях на Болотной площади 6 мая можно прокомментировать как угодно, можно выстроить много теорий по поводу тактики властей по борьбе с митингами и митингующими. Может быть, власть хочет запугать участников митингов перед акцией 12 июня или пытается разделить лидеров, которые получают по 15 суток максимум, и рядовых митингующих, которым грозят годы тюрьмы по уголовным статьям. И так далее.
Не очень хочу домысливать за власть причины ее поступков — все равно угадать невозможно. Правильнее, мне кажется, начать с другой стороны, то есть с девушки. 18-летняя анархистка — это в любом случае не субъект, не игрок. Это почти детский возраст, это либо случайно прочитанные книжки, либо компания, в которую ребенок когда-то попал и из которой почти наверняка, когда вырастет, выпадет.
Через пять лет мы обнаружили бы эту Александру Духанину или пиарщицей в банке, или тихой домохозяйкой, или, если совсем радикально фантазировать, каким-нибудь начинающим арт-критиком, я не знаю. Все это, конечно, было бы, если бы в воскресенье ее не задержали по подозрению в насилии по отношению к полицейским. Теперь ее посадят, и через пять лет она будет заслуженным ветераном анархистского движения. Политические субкультуры дорожат своими политзаключенными.
Если эта девушка будет сидеть, в Берлине и Париже будут демонстрации в ее поддержку, по Интернету будут гулять ее стихи из тюремных тетрадей, и даже, может быть, она заочно получит какую-нибудь нонконформистскую литературную премию. Такие истории вообще крайне предсказуемы.
Но я, при этом, совсем не хочу сказать, что власть совершила ошибку, начав свою месть за события на Болотной именно с 18-летней анархистки. Ошибка — это когда хочешь чего-то добиться, а у тебя не получается. А у меня нет ощущения, что власть хотела чего-то добиться. Вообще хоть чего-нибудь.
Александру Духанину арестовали просто потому, что так положено. Никто ни о чем не думал, мозг в операции не участвовал. Заученным движением схватили первого, кто подвернулся под руку.
Подвернулась юная анархистка. На ее месте мог быть немолодой националист или, как когда-то с беспорядками на Манежной, трое случайных нацболов. Такие аресты не преследуют цели, не имеют сверхзадачи, не являются частью многоходовок. Такие аресты стоят в одном ряду со всеми другими эпизодами отношений между гражданами и государством, когда у граждан есть только один инструмент, чтобы не попасть в сводки новостей — простое везение. Сейчас не повезло анархистке Духаниной, и кроме этого никакого объяснения ее аресту нет.
6 мая 2012. Накануне в социальных сетях обсуждали, кто будет вести митинг. Может быть, Владимир Рыжков, как всегда? У Владимира Рыжкова так хорошо получается вести митинги, он был ведущим на всех митингах «За честные выборы», от первой Болотной до Нового Арбата. Но, с другой стороны, это ведь уже не «За честные выборы», это уже «Марш миллионов», нужно что-нибудь поновей, посвежей. Может быть, Сергей Пархоменко — в самом деле, почему бы Сергею Пархоменко не быть ведущим митинга? Но Сергей Пархоменко в отъезде, Сергея Пархоменко нет в Москве. А вот Евгения Чирикова — пусть ведущей будет Евгения Чирикова. Она молодая, симпатичная, харизматичная, конечно, пускай она и будет ведущей митинга.
На Чириковой я уже перестал следить за этими обсуждениями, и не знаю, что там в итоге решили и кого выбрали ведущим митинга. Мы бы увидели этих ведущих и этих ораторов в воскресенье на Болотной — они, разбавленные, может быть, несколькими новыми лицами (Сергей Мохнаткин? Максим Кац? Илья Варламов?), говорили бы то же, что говорили с митинговых трибун в декабре, феврале, марте. Они говорили, а их уже не хотелось слушать. Создавалось впечатление, что они либо не замечают того, что людей приходит все меньше и меньше, либо просто издеваются над теми, кто стоит перед ними на площади. «Друзья, не верьте глазам своим, ничего не пропало, нас не стало меньше, декабрьский испуг у власти не прошел, все в порядке, слово предоставляется депутату Государственной думы Геннадию Гудкову».