– Я не убивал Лоренцо и не преследовал Люси!
– Мэллори, поддельная предсмертная записка была написана тем же человеком, кто послал Люси дюжину красных роз в воскресенье утром. Если б это был Лоренцо, все сложилось бы просто идеально. Но это был не он. Криминалисты подтвердили. Признайтесь, что вы убийца.
– Я не посылал Люси никаких роз!
– Хватит!
– Клянусь Богом, не посылал. – Мэллори подался вперед. – Вы что, меня разводите?
– Отнюдь.
Он снова ударил кулаком по столу.
– Послушайте меня! Я не посылал розы, не убивал Лоренцо и не писал никаких долбаных записок! И если розы отослал тот же человек, что убил полицейского, значит, Люси в опасности! Где она, черт вас побери? Да что вы за тупые ублюдки?
* * *
Один из скорбящих придержал дверь церкви Святой Троицы для Люси, когда она, поеживаясь от холода, приблизилась к входу. Большая снежинка упала ей на шею, и она приподняла плечо, чтобы воротник побыстрее впитал холодную жижу. Затем пробормотала слова благодарности и вошла в здание церкви под последние звуки молебна. Осмотрелась, нашла взглядом напарницу Коди, Эйприл Данниген, в задней части зала и тихо присела на скамью позади нее.
Эйприл была мускулистой чернокожей полицейской на несколько лет старше Коди, с короткими курчавыми волосами и шестью сережками в каждом ухе. Они были напарниками столько, сколько Люси знала Коди.
Она коснулась плеча Эйприл. Та обернулась, посмотрела на Люси красными глазами, пересела на ее ряд и обняла ее.
– Я рада, что ты пришла, – прошептала она.
– Ты слышала про улики?
– Да, – кивнула Эйприл. – Ты в порядке?
Люси пожала плечами:
– Буду в порядке. Как ты?
– Хочу пристрелить ублюдка, который убил его. – Она скривила лицо в гримасе. – Хотя не должна здесь такого говорить.
– Я уверена, что Бог все понимает.
Ведь кто-то должен быть в состоянии понять все это. Люси не могла.
Полицейская вернулась на свое место, и Кинкейд вздохнула с облегчением. Она предпочитала скорбеть в одиночестве.
В здании было жарко, и Люси сняла пальто, сложив его и положив рядом с собой. Потом сделала глубокий вдох.
В церкви было лишь несколько полицейских, но, с другой стороны, молебен по Коди еще не начался. Люси была уверена, что во время мессы и после нее подойдут еще многие, а похороны в пятницу станут процессией по улицам Вашингтона в присутствии всех свободных от службы полицейских. Люси доводилось присутствовать на похоронах погибшего на службе офицера полиции, друга ее бывшего парня по академии. Тогда они с Коди еще встречались, и убийство сильно его потрясло, но он никогда не жертвовал своим долгом.
Нам никто не обещал, что мы доживем до пенсии. Но уж лучше умереть, защищая дорогих тебе людей, чем умереть просто так.
Чувство вины горело в ее сердце, потому что Коди не должен был умирать. Умом Люси понимала, что он полицейский, что его работа весьма опасна, но в то же время ситуация была иной – ей нужно было с самого начала пойти в ФБР. Может быть, Коди был бы еще жив…
Люси позже других поднялась на ноги, чтобы прочесть «Отче наш», удивляясь, что время молитвы подошло так скоро. Сколько она уже здесь? Казалось, не более нескольких минут. Женщина с трудом вспоминала слова, ей все еще было жарко, а глаза щипало от сухости. Слишком много слез она пролила за последние два дня.
С другой стороны, Кинкейд чувствовала, что с нею что-то не так. Неужели она заболевает? Шон заставил ее пообедать, хотя она и сказала ему, что не может думать о еде. Он приготовил куриную лапшу и сандвич с сыром. Люси съела лишь половину, но теперь этот маленький обед камнем осел у нее в желудке.
Она сделала глубокий вдох.
– Люси? – Голос Эйприл, казалось, доносился издалека. – Ты в порядке?
– Мне кажется, меня сейчас стошнит.
– Давай отведу тебя в туалет.
Люси хотела отказаться, хотела сказать, что и сама прекрасно дойдет, но вместо этого кивнула. Эйприл взяла ее под руку и направилась к туалетам в правой части вестибюля.
Двое полицейских в форме открыли дверь, впустив в полутьму церкви рой снежинок. Холодный ветер с улицы показался Люси благословением.
– Эйприл, я лучше выйду на улицу, на минутку. Думаю, мне нужен свежий воздух. Вернусь к причастию.
– Могу пойти с тобой, – предложила Эйприл.
Люси покачала головой:
– Я на минутку, просто проветриться.
– Я подожду здесь, – сказала Эйприл и заговорила с двумя полицейскими.
Морозный воздух действительно освежил ее, и Кинкейд молча наблюдала за снегопадом, который стал еще плотнее, чем когда она прибыла сюда тридцать минут назад. Люси все еще чувствовала тошноту, но успокаивала себя тем, что очень редко болела. «Должно быть, это из-за переживаний», – подумала она. Люси скучала по Коди. Она любила его – пусть не так, как он хотел, но это вовсе не означало, что он не был ей дорог.
«Прости меня, – прошептала она в холодный воздух. – Прости за то, что я подумала, что ты можешь сделать что-то, чтобы напугать меня».
Хотя ее кожа горела, Люси чувствовала сильный холод. Она повернулась, чтобы вернуться в церковь, но дверь оказалась дальше, чем она ожидала. Ее черный свитер намок и побелел от снега, но мисс Кинкейд не помнила, чтобы отходила от дверей. Все казалось ей слишком ярким – снег, фонари у входа, ядовитые цвета и резкие углы.
Что-то происходило с ней, но она была уверена, что не заболела. Было что-то еще, и паника окутала ее под громкий стук сердца. Она не могла собраться с мыслями. Открыла было рот, чтобы позвать Эйприл, но из ее горла донесся лишь хрип. Церковь и снег начали крутиться вокруг нее, все быстрее и быстрее, и ей казалось, что она превращается в юлу, и все крутится, крутится, крутится…
Люси осознала, что лежит в снегу. Она упала, но оказалась у подножия лестницы. Как? Уличный фонарь над головой манил ее, словно сам Бог протягивал ей руку, чтобы забрать на небеса.
Люси хотела подняться к нему. Она была так печальна, так потеряна…
Шон.
Каждый толчок сердца болью отдавался в ее груди, и Люси сконцентрировалась на его ровном, учащенном биении. Неужели ее сердце действительно может так быстро биться?
Шон, помоги мне. Я не хочу умирать.
Женщина попыталась подняться на ноги, но не смогла. Ее ладони утонули в свежем снегу. Она потянулась за телефоном, но не обнаружила его в кармане. Точно, ведь она оставила пальто на скамье в церкви, а телефон в кармане пальто…
Люси хотела закричать, заплакать, но не смогла издать ни звука, не смогла уронить ни слезинки. Она не контролировала свое тело, ее как будто парализовало. Отчаянно хотелось, чтобы Шон поднял ее на руки и отнес в свою кровать. Чтобы прижал ее к себе. Чтобы целовал. Чтобы занялся с ней любовью. Люси не позволяла себе думать о будущем, о перспективах, но Роган прочно вошел в ее жизнь, и она не хотела его потерять.