Максвелл ответил на ее поцелуй. Время, проведенное вместе, оставило обоих пресыщенными и довольными.
В день свадьбы Максвелла и Роми светило яркое солнце, его лучи пробивались сквозь утренний туман Сан-Франциско.
Роми провела ночь в родительском доме с Мэдисон Бек.
Виктор позвонил Максвеллу по телефону и стал жаловаться:
– Вот не понимаю, почему я должен проводить ночь перед свадьбой один.
– Потому что мы всегда будем потакать этим двум подружкам, – ответил Максвелл. Но это не означает, что он любит Роми.
Однако он не отрицает, что счастье Роми приносит ему удовлетворение.
Виктор не стал отрицать истину:
– Я должен признаться, ты удивил меня своей женитьбой, Максвелл.
– Да?
– Ты женат на бизнесе.
– То же самое можно сказать и о тебе.
– Удивительно, но есть вещи важнее бизнеса. – Виктор казался немного озадаченным.
– Я всегда это знал. – Признание. Уважение. Все это очень важно для успеха в деловом мире.
– По-моему, мы говорим о разных вещах.
– Ты счастлив с Мэдисон, – утвердительно произнес Максвелл, потому что только тупица мог этого не заметить.
– Я и не представлял, что можно быть таким счастливым. – Виктор ничуть не стыдился своего признания.
Пришло время Максвеллу сделать признание:
– Роми подходит мне, и мы отлично ладим.
– Я рад это слышать. А у тебя появился человек, который тебя поддержит в трудную минуту? – спросил Виктор.
Максвелл даже не задумывался об этом:
– Разве меня нужно поддерживать?
Виктор отпустил комментарий по поводу человеческой забывчивости.
– Я не предполагал, что ты захочешь быть мне опорой, – сказал Максвелл.
Кроме Виктора, друзей у него не было. Просто партнеры по бизнесу и знакомые.
– Для меня это будет честью.
Максвелл облегченно выдохнул:
– Спасибо.
– Роми не понравилось бы, что ты стремишься все делать в одиночку. Она бы тебя пожалела.
– Не нужно меня жалеть, – ответил Максвелл.
– Я знаю. Но у женщин иное мнение.
Максвелл усмехнулся:
– Ты недавно женился, а уже стал экспертом.
– Мне говорила об этом моя бабушка.
– Почему моя мать этого не понимает?
– Я не знаю. Мне кажется, твоя мать все еще привыкает к мысли, что у ее Максика появилась женщина, ставшая для него самой главной.
– Она слишком прагматична для таких мыслей.
– Ты в самом деле мне не веришь, – с сожалением сказал Виктор.
Максвелл понял, что его друг возможно прав:
– По-твоему, она намеренно хотела расстроить Роми за ужином?
– Дай Наталье шанс на презумпцию невиновности. Она когда-нибудь была на свадьбе?
– Ни разу после того, как мы эмигрировали.
– Вот видишь? Не лишай ее такого удовольствия.
– А она не навредит Роми своими придирками?
– Я уверен, она будет паинькой.
Многого из тонкостей общения Максвелл предпочитал не знать. Если это не помогало ему улучшить бизнес, его это не интересовало.
– Спасибо, что предупредил меня, – сказал Максвелл.
– Всегда к твоим услугам. И еще поблагодари меня, что тебе не придется общаться с моим чертовым тестем.
– Я думал, вы с Арчером друзья.
– Мы были друзьями, пока он не стал угрожать уничтожить собственную дочь. Он извинился, но иногда мне хочется выбросить его из окна на верхнем этаже офиса.
Максвелл рассмеялся:
– Отец Роми совсем другой человек.
– Да.
– Он не такой слабак, каким я его считал, – произнес Максвелл.
– Мэдисон думает, что он прирожденный папочка.
– Для нее и для Роми.
Оба понимающе замолчали.
– Слушай, а ты можешь с нетерпением ждать дальнейших приключений, – сказал Виктор, когда они уже заканчивали разговор.
– Каких?
– Учитывая, насколько близки Мэдисон и Роми, мы с тобой, вероятно, будем вместе отмечать почти все большие праздники.
Смеясь, Виктор повесил трубку. Но Максвелл не был уверен, что отмечать праздники вместе такая уж плохая идея. Гораздо лучше иметь друга, а не дружественного соперника.
Он вспомнил этот телефонный разговор, стоя в церкви, пока ожидал приезда Роми.
Заиграла мелодия о любви, популярная в семидесятые годы, и появилась Роми, держа отца под руку.
Гарри Грейсон выглядел немного взъерошенным, но все равно было ясно, что ему лучше. Роми была до того хороша собой, что сердце Максвелла сжалось. Непривычное ощущение. Он по-прежнему не знал, как реагировать на внезапные чувства.
На Роми было платье прямого покроя оттенка светлой слоновой кости. Подол длинного платья был расшит ромашками. Она надела фату, как просил Максвелл, но с диадемой, модной в двадцатых годах.
Роми несла букет белых маргариток, перевязанных голубыми и серыми лентами.
Он был уверен, что Мэдисон настоит на акценте голубого и серого цвета.
И только в этот момент, увидев два цвета вместе, Максвелл понял, что серый обозначал оттенок его глаз.
Роми светилась любовью, в которой признавалась ему по крайней мере один раз в день. Больше всего ему нравилось, когда она называла его «любовь моя», пока они занимаются сексом.
Она казалась взволнованной и счастливой. Она смотрела только на Максвелла. Он подался вперед, чтобы присоединиться к ней, а не ждать, когда она подойдет к нему.
Гости тихонько захихикали.
Максвелл остался на месте только потому, что Виктор схватил его за руку:
– Не волнуйся, она подойдет к тебе, Максик.
Услышав насмешливое имя, Максвелл все равно продолжал смотреть на свою невесту, даже не взглянув на Виктора.
Ослепительно улыбаясь, Роми подошла к Максвеллу:
– Тебе не терпится, Максик? – спросила она.
Черт побери. Его мать виновата в том, что теперь все называют его Максиком. Это имя от него никогда не отвяжется. В этом он убежден.
– Мне не терпится сделать тебя моей женой, – ответил он, не прилагая никаких усилий, чтобы понизить голос.
Улыбнулся даже священник.
Свадьба прошла как в тумане. Однако клятвы оба запомнили навсегда.
Максвелл ловил каждое слово из обетов Роми, которые оставляли след в его душе.