И только потом Лариса поняла, что сама выглядит не лучше: в нижнем белье и тоже без обуви. И ощутила мартовское месиво под ногами.
– Нам нужна одежда, а не то простудимся. Или подхватим воспаление легких! – сказала она, а Валерик, потрепав Тимофея по волосам и похвалив, произнес:
– Лучше воспаление легких, чем пуля в затылок. Тимыч, на заднее сиденье, живо!
– Прямо как в настоящем кино! – восторженно отозвался тот, ужасно довольный произошедшим и, кажется, еще не до конца понимающий, что это не кино, а реальная жизнь.
Лариса тоже открыла дверцу заднего сиденья, и в этот момент опять раздался выстрел. И еще один.
Валерик отреагировал моментально, развернувшись и выстрелив из пистолета. Лариса заметила выползшего со двора преследователя, который теперь лежал лицом в грязи и не шевелился.
– Водитель, – пояснил Валерик, – которого я в первый раз задел, но не вывел из строя. Он решил нам отомстить, не получилось. Ну, готовы?
Лариса подумала, что Валерик только что убил четырех, нет, пятерых человек. Но ведь если бы не убил, то они бы убили их.
Этот ласковый в постели зверь умел быть жестоким на поле боя. Интересно, какие сюрпризы преподнесет он ей в будущем?
И будет ли у них это будущее?
Лариса нырнула на заднее сиденье, чувствуя, что ее ноги окоченели. И заметила, что Тимофея нет. Мальчишка куда-то делся, не хватало еще, чтобы решил вернуться в дом или задумал что-то отчубучить по собственной инициативе.
Она выглянула с другой стороны джипа – и увидела Тимофея, который пытался поднять что-то с земли.
– Мы едем! Оставь это! – прикрикнула она на ребенка, тот повернул к ней лицо, и Лариса увидела, что оно мучнисто-белое. И ничего он не пытался поднять с земли, а опирался на нее, потому что был не в состоянии держаться на ногах.
Метнувшись к нему, Лариса поняла, что вся грудь мальчика в крови. Господи, но как такое могло произойти! Ведь он только что был цел и невредим, а сейчас…
Валерик, оказавшись рядом с ними, прошептал:
– Водитель его задел. Так, Тимыч, придется терпеть…
Мальчик, прерывисто дыша, произнес:
– Я большой, я потерплю. И не больно ничуть. Ну, разве совсем капельку…
Лариса бросилась в дом, пытаясь найти медицинские принадлежности. Ничего не нашла, однако схватила одеяло и подушку, валявшиеся в зале, и понеслась с ними обратно к джипу.
Валерик тем временем уложил мальчика на заднее сиденье. Он разорвал пододеяльник на лоскуты и наложил жгут. Материя, пропитавшись кровью, тотчас окрасилась в багровый цвет.
– Я… я выдержу… – шептал мальчик. – Вы из-за меня не переживайте… Я большой уже…
Валерик приказал Ларисе сесть на заднее сиденье, что она и исполнила, положив голову Тимыча себе на колени, поверх которых пристроила подушку.
Джип сорвался с места, и Валерик на ходу кому-то звонил и докладывал о произошедшем.
На трассе он вдруг резко свернул и, потушив фары и застыв в предрассветной тьме, они увидели, как по асфальту мимо них прошелестело пять черных джипов.
– Это им на подмогу, – пояснил молодой человек. – Со всеми нам не справиться…
А потом, обратившись к Тимофею, сказал:
– Все будет хорошо, я обещаю. Я же волшебник, а Лариса – фея. Запомни, все будет хорошо!
Они снова тронулись в путь. Лариса потрогала лоб мальчика – тот был ледяной.
– Расскажи мне сказку, – произнес Тимофей. – Пожалуйста. А то я умру и не узнаю, чем все тогда закончилось…
Чувствуя, что слезы снова закапали у нее из глаз, и приказывая себе собраться, Лариса подумала, что не имеет права потерять второго Тимыча.
Нет, не чужого, а тоже ее!
– В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жил да был портной, у которого был смышленый и ловкий сынок по имени… по имени Тим…
– Это как Тимофей, только сокращенно? – спросил мальчик, и Лариса подтвердила:
– Да, именно что Тимофей. Портной был человек неплохой, но уж очень любил пить. И вот надумал он снова жениться, и подвернулась ему богатая вдова с двумя дочурками. Уж такая хорошая, такая прелестная! Только не знал портной, что на самом деле это мерзкая старая ведьма обернулась вдовой, а ее дочки на самом деле были жабой и крысой.
– А зачем это? – еле слышно прошептал мальчик. – Зачем это она…
Лариса продолжила:
– Потому что ведьма была могущественной, однако не самой могущественной. И ей грозило превратиться в старую колоду, и предотвратить это можно было, только женив на себе человека и высосав из него жизнь! Вот ведьма и заприметила портного, однако…
Лариса осторожно пощупала майку мальчика. Она была вся в крови, кровотечение продолжалось.
– Однако… – повторила она и склонилась над Тимычем. – Ты меня слышишь, родной?
И поняла, что мальчик потерял сознание.
Лариса внезапно проснулась и увидела проходящую мимо медицинскую сестру. Она бросилась к ней, но та сказала, что операция еще продолжается и что она ничего не знает о состоянии пациента.
Лариса запахнула на себе халат, который ей вручили, когда они оказались в одной из центральных столичных больниц. Тимофея доставили туда на вертолете, который сумел организовать по телефону Валерик.
Он сам находился тут же, и вид у него был далеко не самый лучший. Он только что закончил беседовать с представителями власти, чего Лариса опасалась больше всего.
В больницу они прибыли под утро, а сейчас уже был полдень, но операция все еще не завершилась.
Валерик подошел к Ларисе и тихо произнес:
– Олег сумел задействовать свои связи. Нас пока что оставят в покое. Однако ни происшествия с Тимычем, ни тем более пять трупов в Подмосковье не утаишь.
– Тебе грозит опасность? – спросила Лариса. Валерик отмахнулся:
– Вам грозит опасность. Тебе и Тимычу. Потому что они наверняка в курсе, где сейчас мальчик. А через него могут выйти на тебя. Олег предоставит своих людей для охраны, но никаких гарантий нет. Мы пока что работаем над планом…
– Тебе надо отдохнуть, – сказала Лариса, и в этот момент в коридоре появился усталый пожилой профессор. Лариса и Валерик ринулись к нему, и он, стаскивая маску, произнес:
– Ранение было серьезное. Даже очень. И вообще чудо, что вы доставили его сюда живым. Он на операционном столе два раза переживал клиническую смерть. Пока что нам удалось его стабилизировать, однако полная картина будет ясна через день или два. А вообще он парень на удивление крепкий и желающий жить дальше.
Повидать Тимыча им не разрешили, они смогли увидеть его – белого, беззащитного и еще под наркозом – только через стекло.