Первое, что напомнило о бренности нашего бытия, – это кальсоны, которые Звигунов надел на случай, если будет холодно. Было тепло и солнечно. Этот пикантный вид одежды, который ведет свой исторический отсчет от времен рыцарей, поддевавших рейтузы под холодные доспехи, дал о себе знать еще в вагоне поезда. Подъем в гору, длившийся более километра, окончательно измотал Звигунова, который даже подумывал вернуться или обнаглеть и переодеться где-нибудь в кустах. Однако, ругаясь и облегчая тем себе и душу, и тело, он все же оказался на смотровой площадке перед входом в замок. Догадавшись, что нужно купить билет, Звигунов двинулся к билетной кассе, в окошке которой восседала колоритная немка. «Ох, и ни… себе!» – беззлобно, скорее с восхищением пробормотал себе под нос Звигунов, и кассирша заулыбалась, принявшись что-то бойко лепетать. Наш полиглот выложил в диалоге руладу из смеси русских, немецких и английских слов и даже добавил парочку молдавских из далекой памяти. То ли сказал что-то не то, то ли, наоборот, угадал, но кассирша протянула ему билет, отодвинув своей рукой руку Звигунова с деньгами. «Бесплатно!» – догадался он.

До запуска в замок партии туристов, в которую по билету попал Звигунов, оставалось пятнадцать минут, и он начал прохаживаться по смотровой площадке. Вокруг слышалась родная русскому сердцу речь, как будто и не уезжал из России. Много же русского народа приезжает посмотреть на землю, которая уже давно выветрила следы сапог их дедов. Есть что-то неуловимо родственное между нашими народами. Понять бы, что? Язык разный, нравы разные, отношение к порядку, дороги, медицина, образование – все разное. Может, только военное и связывает нас?

Звигунов подошел к ограждению площадки, стараясь не смотреть вниз – боялся высоты. Вдалеке, в ущелье, виднелся легкий мост над водопадом. Красиво! На одной из скал, прямо напротив смотровой площадки на голых камнях была выложена надпись, судя по готическому шрифту, на немецком языке. Надпись была удачно подсвечена спрятанными светильниками, создавая какой-то мистический эффект. «Молодцы же немцы!» – не смог сдержать своего восхищения Звигунов. Любопытство охватило его, и он обратился к землякам с просьбой перевести надпись на скале. Те с удивлением смотрели на скалу, потом с еще большим удивлением на него, потом, догадавшись о чем-то своем, спешно отходили от него и поглядывали на него, как на ненормального. Один мужик с рязанской интеллигентностью на лице даже толкнул его, добавив что-то вроде: «Напился – будь человеком!»

Но любопытство – это такая вещь, которую преодолеть непросто. «Что же там…, написано?» – продолжал любопытствовать Звигунов. И вдруг, а ведь надо было просто подождать, надпись сменилась – теперь она была на русском языке: «Золото партии. Закладка № 3. Заложено 5 мая 1945 года. Вес – 30 тонн. Закрыто цвергом Зигблицем». Совсем другое дело – это такая инсталляция для туристов. Как бы напоминание о недалеком прошлом в отношениях России и Германии. А цверги – это, наверное, какой-то военный чин в тогдашнем вермахте.

Прогулка по замку произвела на Звигунова сильное впечатление. Он был поражен обилием залов, комнаток, переходов, галерей, лесенок, эркеров, закутков, дверей и прочих архитектурных штуковин. Увлекшись деталями убранства и украшений, Звигунов чуть отстал от товарищей по экскурсии, продолжая слушать в выданный телефончик комментарии на русском языке. Он осторожно приблизился к одной из портьер и чуть отодвинул ее в сторону. За ней была дверь. Оглянувшись, Звигунов потянул ее на себя – не открывается. Толкнул от себя, и дверь вдруг поддалась и открылась внутрь. От двери уходил освещенный коридор. Расценив освещение как признак безопасности, Звигунов решил попробовать догнать свою группу по этому коридорчику, который, судя по всему, вел как раз туда, куда направились туристы. И он поспешил по коридору. Из телефончика лилась речь какой-то девчонки о том, что этот замок построен его хозяином под впечатлением от опер Вагнера…

Коридор – ровный и сухой, с каменным полом – делал повороты, и вскоре впереди показался свет, как если бы там был хорошо освещенный зал. Тронный зал. У дальней стены действительно большого зала на постаменте действительно стоял трон – большой стул с высокой спинкой, и все это расписано и усеяно чем-то блестящим, наподобие самоцветов. За троном стоял пожилой мужчина в униформе – видимо, смотритель зала. Он строго и в то же время как-то растерянно смотрел на Звигунова. Это потому что турист без экскурсии – непорядок. Виновато улыбаясь, Звигунов напряг свой талант полиглота и выложил какое-то подобие извинений.

Смотритель стоял, как истукан, и только мелко тряс головой – наверное, прилично старый уже. Пожалев старика, Звигунов отправился по коридору обратно, чтобы догнать своих. Дверь без труда открылась наружу. Звигунов не обратил на это внимания, а то бы еще раз восхитился инженерными талантами немцев – даже старинные двери могут открываться в обе стороны. Осторожно притворив за собой дверь, чтобы не хлопнула, Звигунов удовлетворенно замкнул ее привычным для него заклинанием.

* * *

На стол Премьера легла докладная записка, из содержания которой он понял, что резидентура не справилась с заданием найти и взять под контроль Звигунова. На кону интересы огромной страны. Ситуация грозила выйти из-под контроля. «Мочить!» – решил стратег.

Глава 5,
которой суждено стать заключительной, но это еще как сказать, потому что, как говорится, «бабушка надвое сказала!»

Первый Цверг, которого все зовут ПеЦ, смешав в этом уважение и страх, и сам немного струхнул. И было отчего. Маг, приехавший из России по договоренности между российским и германским правительствами, вел себя все более странно. Предполагалось, что, имея на этот счет четкие и определенные инструкции, русский маг будет ждать встречи с цвергами, которую организует либо немецкая сторона, либо немецкая совместно с русской. Затем, определившись с формой участия и ее магической составляющей, маг должен приступить к исполнению своей миссии – снять заклятие с золотого запаса европейских стран, хранящих свое золото в Альпах, но не в мире людей, а в мире цвергов, что и делало драгоценный металл недоступным для человека, который, как известно, всегда найдет что-то, пребывая в поисках, либо, что чаще, найдет случайно. Для этого у людей есть специальное заклинание, положенное на музыку (песня – одна из форм речевой магии), и слова эти таковы: «Кто ищет, тот всегда найдет!» Вот и попробуй спрячь что-то от людей!

Люди всегда казались цвергам аномалией божественного замысла. К слову, это только в мире людей праотца и прамать выгнали из Эдема за опустошение райских садов. Цверги просто начали в свое время существовать и жили себе дальше без потрясений вселенского масштаба. Даже то, что временами и перед цвергами вставали проблемы, например, в отношениях нижних и верхних цвергов, не имело таких высоких градусов, как это принято у людей. Однако и этому случаю было объяснение, пусть хотя бы и на уровне гипотез. Люди каким– то образом умудрялись не только проникать в параллельный мир цвергов, но и оставляли там свои более чем проблемные следы – попросту говоря, вступали в контакты с женской частью населения цвергов. Это происходило, разумеется, единично, а выявленные случаи всегда карались отселением родившихся детей в реальность людей, что формировало малый, но все же наличествующий процент подкидышей. И, тем не менее, ген человека со всем его непростым форматом и профилем мутировал в цвергах, делая свое дело подобно ложке дегтя в бочке меда крепкой конституции горных жителей параллельной реальности.