Короче говоря, если только альпийские золотые запасы станут вновь доступны европейским вкладчикам, это послужит своего рода критической массой и триггером для перехода на золотовалютные экономические отношения. Даже противники золота – американцы – не смогут уже с этим чего-либо поделать. Услышав от ПеЦа об американцах, Звигунов насторожился: что-то подсказывало ему, что эти в целом милые и веселые люди как-то причастны к событиям его собственной жизни. Первый Цверг был убедителен, и Звигунов решительно поддержал идею о золотом варианте решения проблем. Однако что он сам может сделать со всем этим, и зачем старик все это рассказал ему?
«Старик! Я-то чем могу помочь?» – прямо и без обиняков спросил об этом Звигунов.
«Как это чем? – искренне возмутился цверг. – Просто расколдуй золото, сними с него запрет на перемещение между мирами, и все!»
«Ничего себе! – в свою очередь возмутился Звигунов. – Вот так возьми и расколдуй. Вы здесь с ума, что ли, посходили? Я не колдун, чтобы колдовать и расколдовывать».
Сон стал протекать каким-то странным путем, в нем явно появился бред, и Звигунов решил поправить направление сна. Не дослушав старика и не давая ему продолжить свою бредовую речь, Звигунов махнул рукой, матернулся в сердцах и пошел прочь. За ним увязался малец, который не переставал канючить что-то вроде: «Спасибо за помощь, дяденька!»
ПеЦ позвонил в колокольчик, и в стеклянном шаре на ажурном столике появился, как в телевизоре, его помощник – Помощник Первого Цверга (произносится «ПоПеЦ»). И помощник доложил, радостно доложил, что отгрузка золота людям только что началась – вдруг ни с того ни с сего приготовленные мешки исчезли в мире цвергов и появились в мире людей. Люди тоже ликуют.
А Звигунов шел себе по коридорам в сопровождении мальца, причитающего свои благодарности, и собирался уже проснуться, чтобы по-настоящему дойти до кухни и утолить жажду. Он поднялся по ступенькам, прошел мимо Клауса, хлопнул его по плечу, заметив, что во сне он такой же чудной, как наяву, вошел в свой номер, лег на кровать, чтобы через несколько мгновений проснуться. Проснувшись, он передумал идти на кухню – лучше выпить кофе в каком-нибудь кафе. Время путешествия нашего пенсионера по Германии подходило к концу, за окном уже было утро – новое утро нового дня.
Поезд, самолет, метро, маршрутка – и вот он дома. Звигунов любил свой дом и не любил путешествовать. Он считал, что путешествуют те, кто еще не нашел своего места в жизни, поэтому и скитаются в поисках. По этому странному признаку – отсутствию интереса к путешествиям можно определять состоявшихся в жизни людей и отделять их от тех, кто не состоялся. Тем не менее, путешествие оставило в душе Звигунова приятный осадок – даже сны в путешествии были какими– то необычными, сказочными, что ли. А ведь начиналось путешествие с неприятности – разбитого Айфона. И словно ожив, как только о нем вспомнил хозяин, телефон вдруг затрезвонил. Номер не определился.
Мужской голос, который тоже не был узнан Звигуновым, представился помощником… И должность, которой этот помощник помогал была весьма высокой. Звигунова вызывали, назвав это приглашением, на его прежнюю работу, в самый центр Москвы. Прямо к директору этого ведомства. Неожиданно, неприятно и тревожно. Вот как воспринял этот звонок Звигунов, но отказываться не стал, тем более что помощник сообщил, что выслал за Звигуновым служебную «Волгу».
Директор молчал. Только поздоровался со Звигуновым и снова сел в свое кресло. Разговор вел другой человек, хорошо известный по своим телеизображениям и старинной фамилии – руководитель Администрации. Сославшись на то, что уполномочен провести эту беседу от имени Председателя Правительства, главный администратор, похоже, решил продолжить череду ахинеи, свалившейся на Звигунова еще в Германии, но там хотя бы это было во сне. Ничего не понимая, Звигунов молчал, а тон собеседника становился все более напряженным и даже слишком – в его голосе явно слышался упрек.
Ни много ни мало, Звигунова обвиняли в том, что он не должен был отдавать немцам сразу все золото. Дескать, нужно было потянуть резину, подинамить их, подержать в напряжении и ни в коем случае ничего не делать. Тем более Звигунов получил исчерпывающие инструкции об этом.
Оживившись и словно выйдя из сумрака, Звигунов поинтересовался этими самыми инструкциями, и с удивлением узнал о двух СМСках и одном письме по электронной почте. Высший класс! Государственные люди, руководители такого высокого ранга – и какие глупости в головах! Вот к чему приводит чрезмерное увлечение твиттерами. И эти туда же за своим продвинутым главнокомандующим. «Вы бы еще голубя послали – не менее экзотично и не менее надежно!» – Звигунов вспомнил эти СМС-сообщения и даже письмо, которое не стал открывать, признав спамом. СМСки, как ему казалось, прислал какой-то сумасшедший, перепутавший номер телефона такого же сумасшедшего с номером Звигунова. В сообщениях был явный бред о золоте и каких-то швейрах или цвендрах.
И вот теперь еще один сумасшедший нес очевидную околесицу, нисколько не смущаясь этим. Однако и директор, этот лысоватый и усталый человек, даже не подавал виду, что в его присутствии происходит явно ненормальное. Казалось даже, что директор в курсе и в теме. Правда, упрека во взгляде директора не было – он как бы говорил: «И что вы хотите от этого пенсионера?» Это было немного обидно, но Звигунов понимал директора – его проблемы, конечно же, были на порядок более значимыми, чем заботы самого Звигунова – валять дурака на пенсии и писать всякую ерунду в своих блогах.
Свою речь, похожую больше на монолог, высокий государственный чиновник завершил совсем уж неуважительно, сказав что-то вроде того, что на Звигунова надеялись, а он всех подвел. «Вот же ж…!» – подумал в сердцах пенсионер, и глава Администрации пошатнулся, как от удара в грудь. А ведь его предупреждали о необычайной магической мощи Звигунова, он и сам был магом почти что высшего разряда, но такое. Заподозрив с какой-то надеждой, что это так, и понадеявшись, что и это сон, Звигунов сформулировал свое отношение к происходящему крепким словом, повернулся и пошел на выход, не замечая при этом что оставленная им обстановка подернулась маревом перехода в новую реальность. Он вышел в приемную, остановился у стола помощника директора и спросил у него, узнав в нем одного из своих многочисленных учеников по ведомственной академии, где когда-то преподавал: «Ну что? Доволен?» – даже не подозревая, что стал не просто последней каплей, но водопадом в решении помощника уволиться со службы.
Поведение ученика-помощника стало последней каплей и для самого Звигунова, решительно не понимающего, что происходит. И вдруг совершенно независимо от него, в памяти Звигунова словно открылся файл – вспомнился сон про деда.
Дед рассказывал, обращаясь уже не столько к соседу– фронтовику, сколько к малолетнему внуку, о том, как, выполняя задание командования, преследовал автомобильную колонну вермахта, вывозящую из разрушенного Берлина золотой запас. Дед уверенно нагонял на полуторке последнюю машину немцев, подгоняя своего водителя привычными для обоих заклинаниями. Влетев, что называется, на плечах отступающего противника в какую-то пещеру, дед уже приготовился выкрикнуть сакраментальное «Хенде хох!», как что– то в пещере стало необъяснимо меняться, покрывая маревом грузовики с золотом. Еще мгновение, и немецкие машины исчезли, испарились, пропали, словно сквозь землю провалились. И вот он, «момент истины», о котором любят говорить в военной контрразведке «Смерш», в которой и служил дед, и в которой, по странному стечению обстоятельств, отслужил свой срок его внук и полковник в отставке. Дед просто– напросто крепко выматерился, что и стало непреодолимым заклятием, заморозившим золотые вклады всех альпийских вкладчиков.