Через полчаса нас накрыла гроза. Дорога стала блестящей и скользкой, как фольга, дальше десяти метров ничего не было видно. Феликс сбросил скорость. На лобовое стекло словно обрушилось цунами, дворники не справлялись – просто болтались в воде, как два весла. Рев стоял такой, что закладывало уши.
– У тебя есть какая-нибудь музыка? – спросила я.
– Да, – Феликс показал мне, как управлять аудиосистемой. – Выбери что-нибудь.
Я прошлась глазами по списку на дисплее, изучая названия папок. Рок, джаз, классическая музыка. Папки с именами незнакомых исполнителей. Сборники с названиями на непонятном языке, кажется, итальянский… Впечатляет, учитывая, что бывший Феликс слушал только русских рэпперов. Я почти запаниковала, но тут мой взгляд остановился на папке с именем «К». Всего одна буква, как просто. Я открыла ее и запустила первую песню в списке.
В воздухе повис мягкий аккорд фортепиано, и зазвучал голос женщины – глубокий и волнующий. «Я умею летать, но мне нужны его крылья…» – запела она.
Не знаю, у кого певица собиралась отнять крылья – у нее наверняка были свои собственные: этот голос мог принадлежать только ангелу. По спине поползли мурашки: в этой музыке было больше чувств, чем во всей той попсе, что я переслушала за последние полгода.
«Я могу любить, но мне нужно его сердце…»
Я повернулась к Феликсу, собираясь сообщить ему, что я в полном восторге, и… остановилась. Феликс выглядел так, как будто слышал не музыку, а скрежет гвоздя по стеклу. Окаменевшая челюсть и суженные от напряжения глаза. На шее нервно пульсировала жилка.
«Благослови тот день, когда он явился ко мне, крылья принесли его ко мне – мой ангел Габриэль…»
– Включить что-то другое? – робко спросила я.
Еще один полк мурашек прошагал вдоль позвоночника, как только до меня дошло, что Феликс не услышал меня. Он был где угодно, только не здесь.
– Феликс? – позвала я.
Он посмотрел на меня так, как посмотрел бы человек, который только что проснулся и еще не понял, где находится.
– Ты не в восторге от музыки?
– Слушай все, что тебе нравится, – туманно ответил он.
Если и существовало искусство уходить от прямого вопроса, то сейчас рядом со мной сидел его Мастер.
* * *
Ливень не прекращался. Видать, эти края чем-то сильно прогневили боженьку, если тот решил отрепетировать новый всемирный потоп. Мы ползли со скоростью улитки, видимость была отвратительная. И тут Феликс затормозил, пристраивая машину у обочины, и повернулся ко мне:
– Оставайся здесь, не выходи.
Я смотрелась в сплошную стену дождя и увидела впереди небольшой грузовик, включивший аварийные огни. Прежде чем я успела прикинуть, что к чему, Феликс открыл дверь и шагнул под проливной дождь.
Оставаться здесь? С каких это пор я обязана выполнять его указания? Я была готова выпрыгнуть за ним, как вдруг заметила у обочины, сразу за грузовиком, груду искореженного железа, исходившую паром. О господи… Я пошарила глазами по сторонам: кроме грузовика со вспыхивающими аварийками, рядом больше никого не было – ни скорой, ни милиции. Какой-то человек пытался открыть дверь разбившейся машины, верней, выломать то, что когда-то было дверью. Я старалась не смотреть туда, где должны были быть люди, и серая завеса дождя здорово облегчала мне задание. Я видела только спину Феликса в черной футболке, вымокшей насквозь за считанные секунды. Он быстро шел к разбившейся машине, а потом я потеряла его из виду. Дождь хлынул с новой силой, я закрыла глаза, вслушиваясь в нарастающий ритм сердцебиения.
Хм, Феликс пошел туда с такой непоколебимой уверенностью, как будто всю жизнь только тем и занимался, что вытаскивал изувеченные тела из-под груд металла.
Я знала, что должна пойти туда следом за ним. Останавливало только то, что толку от меня будет никакого: я просто потеряю сознание, как только увижу окровавленную плоть. И еще он сам попросил меня не выходить. Может, мне все-таки стоит выполнять его приказы? Иногда.
Я сидела в машине и ненавидела себя за все эти дешевые оправдания, пока там кто-то… умирал. Феликса не было уже минут десять, а мне казалось, что вечность. Внезапно сквозь вой стихии до меня долетел звук сирен – ну вот и тащатся машины скорой и милиции. От волнения стало трудно дышать: после того как я узнала, что он в розыске, от одного звука сирен мне становилось дурно. Сомнений больше не было. Я открыла дверь и помчала к разбитой машине.
Я почти добежала до места аварии, как вдруг мне навстречу из-за пелены дождя шагнула массивная фигура, схватила меня за руку и потащила обратно.
– Быстро в машину, – отчеканил Феликс. – Лика, я же просил…
Я забралась внутрь, промокшая до нитки и продрогшая до мозга костей. Джинсы еще куда ни шло, а куртка и футболка – как будто только что из стиральной машины. Феликс сел за руль, с его волос капала вода. И как только за ним захлопнулась дверь, серый воздух прорезали красно-желтые отблески и на дороге показалась карета скорой.
– Они… умерли? – выдавила я надломленным голосом.
Из машины начали выскакивать люди в алых жилетах со светоотражающими полосами.
– Нет. Все будет в порядке, – расплывчато ответил Феликс. – Чего не скажешь о тебе, – тут же добавил он.
Я вытаращилась на него.
– Да-да, ты же промокла насквозь, – недовольно начал он, выкручивая температуру кондиционера на максимум. – Едем спасать мать, а по дороге угробим дочку, раздевайся.
– Что? – пискнула я.
– Ну или сиди мокрая, но тогда замерзнешь и заболеешь.
– На себя посмотри, – парировала я.
Он достал из-за сиденья тонкий свитер, который, видимо, приберег для себя, и протянул мне.
– Переодевайся.
– Нет, моя футболка скоро высохнет, – уперлась я.
– Даже не спорь, – отрезал он.
– И вообще, с чего вдруг такая забота? Интересно послушать.
– Интересно послушать, с какой такой стати ты понеслась за мной следом. Я же просил тебя оставаться…
– Волновалась за тебя! – вдруг выскочило из моего рта. Ох, если бы слова можно было проглотить обратно, я бы непременно это сделала.
В салоне повисла тишина.
– Вот и я волнуюсь за тебя, – сказал он и снова протянул мне свитер.
Я взяла его и замерла, медленно переваривая сказанное. Как мало мне иногда нужно для головокружения. Волнуется за меня, кто бы мог подумать.
Я начала стаскивать куртку и футболку и впервые в жизни пожалела, что не ношу лифчик. Я развернулась к Феликсу спиной и быстренько нырнула в свитер. Ткань, казалось, была сделана из шерсти молочных ягнят или даже… перьев новорожденных ангелов. Интересно, что это. Какой-нибудь кашемир? Как необычно было ощущать на себе чужую одежду. Более того – одежду парня.