Загляни в его глаза, это он.
Тот, кого ты любила. Тело – это всего лишь оболочка, самое главное увидит только твое сердце!
Лика ничего не говорит. Она стоит напротив – бледная, тонкая, чистая, как цветок из утреннего сада, и, кажется, вот-вот потеряет сознание. «Я была уверена, что все будет как в сказке, – написано на ее лице. – А теперь ты явился в теле, к которому мне даже не хочется прикасаться!»
Лика разворачивается и выбегает из палаты, Диомедея бежит за ней, я вытаскиваю из руки иглу капельницы и наматываю силиконовую трубку вокруг своей шеи…
* * *
Я вскочил с глухим воплем, тяжело хватая воздух. Я сидел на кровати в кромешной тьме, взмокший от пота и запутавшийся в простынях.
– Я не собираюсь вовлекать ее в подобные отношения ни при каких условиях, все, успокойся, – пробормотал я себе, пытаясь взять себя в руки.
Я опустил ноги на пол и попытался встать, но тело едва слушалось. Держась за стены и спотыкаясь, я спустился в гостиную, включил лэптоп и запустил программу слежения.
Сияющая белая точка безмятежно мерцала там, где я и надеялся ее увидеть, – в маленьком прямоугольнике, обозначающем дом в пригороде Симферополя. Я запустил пальцы в волосы и долго сидел в темноте, не в состоянии оторвать глаз от сигнальной точки на мониторе. Сколько раз я пытался запретил себе следить за Ликой, но желание убедиться, что с ней все в порядке, всегда оказывалось сильнее.
Я клацнул на зеленый кружок «Спотифая» и выбрал единственную композицию в моем списке: Lamb – Gabriel. Раньше я просто не мог слушать ее. Эта песня была на диске, который я унес с могилы Катрины, и с тех пор слишком сильно, до головокружения, напоминала мне о ней. Но теперь я слушал ее и больше не задыхался от боли. Теперь она возвращала меня мыслями в совсем другой день и место:
Двадцать третье апреля.
Одна из богом забытых трасс где-то в самом сердце крымских степей.
Сумасшедшая весенняя гроза.
Ангел с мокрыми волосами, в моем свитере, сидящий рядом на пассажирском сиденье…
– Крис?
Я оглянулся: в дверях, подпирая косяк плечом, стояла Диомедея. Я свернул программу слежения и прикрыл крышку ноута. Но песня продолжала звучать, наполняя тишину восхитительными клавишными аккордами.
– Дио? Я думал, ты еще на вечеринке.
– Приехала полчаса назад. Собиралась лечь, но что-то не спится.
Что-то слишком связная речь для человека, который только что под завязку залился алкоголем.
– Красивая песня, – заметила сестра.
– Да, – все, что смог ответить я.
– Она же у тебя в машине. И больше никакой музыки вообще. Что это за трек такой… особенный?
«Господи, да она вообще не пьяна!»
Диомедея плюхнулась рядом – пижамка с утятами, волосы вымыты и уложены, ночной крем толстым слоем на мордашке. Сто лет не видел ничего подобного.
– Что-то ты слишком трезвая, – сменил тему я. – И причесанная. Разве после таких вечеринок не полагается падать в кровать прямо в платье и туфлях?
– Все ясно. Песня очень особенная, но черта с два я об этом узнаю.
– Как-то так. Как вечеринка?
Дио наградила меня взрывоопасным взглядом и пихнула локтем в бок.
– Было… несколько странных происшествий.
– Надо же. Например?
– Например, один касавчик разбил затылок другому безо всяких на то причин. Просто проходил мимо, а потом схватил беднягу за воротник и тряхнул спиной об стену. Прикинь. Все до сих пор недоумевают, что на него нашло.
– О, я уверен, что у этого красавчика была на то серьезная причина, – натянуто рассмеялся я, влез в толстовку и побрел на кухню.
Меньше всего мне сейчас хотелось говорить об этом ублюдке Бутео. Диомедея вскочила и двинулась следом. Ох, что-то мне подсказывало, что на этот раз она просто так не отстанет. И тот факт, что на часах три ночи, ее тоже не смутит.
Диомедея отсыпала мне еще тротила из-под ресниц.
– Ну-ну. Но потом случилось нечто еще более странное.
– Я весь внимание.
– Ты можешь себе представить ситуацию, когда молодой свободный мужчина отказывается от общества чертовски привлекательной девушки, которая всегда ему нравилась. Более того, они когда-то были любовниками и проводили кучу времени вместе.
– Тебя кто-то отшил на вечеринке? Вот подлец, – хмыкнул я.
– Я говорю о тебе и Эланоидес, – сказала Дно, пропуская шутку мимо ушей.
– На это у меня тоже были причины, – с раздражением ответил я, мысленно посылая болтливой Элли ведро летающих гнилых помидоров.
– Например, какие? Серьезно. Я была уверена, что вы уйдете с вечеринки под руку. И мама тоже.
– Я сделаю вид, что не слышал этого.
– Выкладывай, что происходит. С тобой творится что-то неладное.
Я налил себе полный стакан воды и выпил его залпом.
– Есть вещи, которые я хотел бы оставить при себе. Думаю, ты поймешь меня, как никто другой, потому что тебе тоже есть что скрывать. Я не собираюсь лезть в твое личное пространство, уважаю твою личную жизнь и буду счастлив, если ты тоже…
– О как это мило, он уважает чужую личную жизнь! Тогда скажи-ка, кто эта птица, за перемещениями которой ты так тщательно следишь? – резко перебила меня сестра, тряхнув головой в сторону ноутбука. – Она в курсе, что на ней маячок?
Как мало иногда нужно для того, чтобы выбить почву из-под ног. Десятка слов будет достаточно. Я смотрел на сестру, тщетно пытаясь облечь мысли в речь. Вдруг в этой мертвой предрассветной тишине затрезвонил телефон, но я не двинулся с места. Диомедея сидела напротив, тоже игнорируя звонок и не сводя с меня темных взволнованных глаз. Дуэль взглядов. Телефон перестал звонить, и в комнате снова воцарилась полная тишина.
– Это девушка, которую я люблю.
* * *
Дио подошла ко мне и обняла так крепко, как – если память не подводит – еще никогда не обнимала.
– Немного не та реакция, которую я ожидал, – сказал я, ероша ее волосы.
– Ждал ужаса, сочувствия и недоумения? Или что там случается с десульторами, когда речь заходит об Инсанье…
– Вроде того.
– Я догадалась раньше. Сразу, как только вернулась из реабилитации. На твоем ноуте была запущена программа слежения, – помнишь, ты одолжил мне его, когда я искала квартиру? Тогда я не придала этому значения, хотя заметила, что карту птичьих миграций по Крымскому полуострову ты изучаешь особенно тщательно. Потом Альцедо восполнил пробелы. Сначала боялся получить от тебя по ушам, но потом продался за флакон Infusion D’Iris и все мне рассказал.