На рассвете мимо нашей рощи чабаны прогнали несколько отар овец. Все было понятно. Проверяли следы вокруг рощи. К тому же бараны использовались и как «одноразовые саперы». Чабаны были для нас серьезной проверкой. Но, кажется, обошлось. Следов нашего пребывания они не заметили.
Немного позднее через рощу прошло две группы ребятишек. Дети. Они весело галдели. О чем-то оживленно спорили.
Им бы в игры играть, а не гулять над нашими укрытиями. Хотя они, наверное, и играли. По совету взрослых дядь. Тех, которые гуляли с автоматами. Игра, возможно, называлась «казаки-разбойники». Ребятишки были разбойниками. И искали они в роще казаков. То есть нас. Ребятишек нельзя было упрекнуть в старании. Они старались. Просто казаки старались лучше.
Нам повезло. И этот экзамен мы сдали успешно. Ребята прошли в сторону ближайшего кишлака. В метре от наших укрытий. Один из мальчишек наступил мне на руку. Но я на него не в обиде. Главное, что они нас не обнаружили. Остальное было не важно.
Еще через полчаса на окраине рощи появилось две группы моджахедов. Я с удовольствием отметил, что они не перекрыли наш предполагаемый путь отхода. Это были те, кого мы ждали. Телохранители понадеялись на чабанов и детей. И на то, что вся роща просматривается насквозь. Это было слишком самонадеянно с их стороны. От групп отделилось два человека. Они направились прямо в рощу. Было там место, словно самим Аллахом созданное для ведения переговоров. У небольшого валуна бил родник. Я догадывался, что мимо этого места духи не пройдут. Переговоры будут идти именно здесь. И именно здесь были расположены наши укрытия.
Телохранители остались на опушке рощи. Две группы вооруженных моджахедов, настороженно следящие за каждым движением друг друга. За нами не смотрел никто. Когда два больших государства воюют, маленькое может спать спокойно. Мы могли еще немного поспать. Целую секунду.
Специального сигнала на начало захвата не было. Сигналом послужил подрыв детонационного шнура и двух дымовых шашек. Это вызвало настоящий шок у духов. Как у главарей, так и у их телохранителей. Ну, с главарями все понятно. Когда у тебя под ногами раскрывается преисподняя и два чудовища в маскхалатах нежно, но крепко связывают твои руки и засовывают в рот кляп, можно подумать о всякой чертовщине. Все это происходит под треск падающих деревьев. И клубы дыма. Действительно, всякое может померещиться. На месте этих духов неизвестно, как бы себя повел я сам. Но то, что телохранители себя повели крайне непрофессионально, меня удивило.
Мои бойцы вынесли духов к пулеметчикам. Я прикрывал их отход. Мы прошли группу прикрытия. К нам присоединились пулеметчики и Максим. Мы вышли к месту сбора. Нас никто не преследовал.
При планировании засады я предполагал, что подрыв детонационного шнура может вызвать у духов некоторое замешательство. Обычный взрыв, лишенный осколков и ударной волны, распределенный по большой площади, может показаться необычным любому. Дымовые шашки должны были скрыть нашу работу. Падающие деревья (а мы делали витки детонационного шнура на стволах под небольшим углом в сторону предполагаемого подхода духов) должны были осложнить им наше преследование. Как, впрочем, и сам лесной завал. Но я и предположить не мог, что все это в комплексе вызовет такой эффект. Нас никто не преследовал. После взрыва телохранители в ужасе разбежались в разные стороны.
Ну и шайтан с ними! Я знал и раньше, что афганцы очень суеверны. Но не на столько же! Тем более телохранители. Телохранители не должны быть суеверными! Я был разочарован. И очень доволен тем, что мы вернулись без потерь. А бойцы долго еще посмеивались над незадачливыми моджахедами. И гадали, на кого спишут телохранители пропажу своих командиров? Хотелось бы верить, что друг на друга. На враждующую банду. Это было бы еще смешнее.
Увы, на войне не получается веселиться долго. С этим китайским полковником было не до смеха. Операция по его захвату планировалась многоходовая. Это подразумевало «Три возможных Н»: возможные неожиданности, накладки и неприятности. Сложные и хитроумные операции тем и коварны, что на бумаге в них все замечательно. В реальной жизни так не бывает. Все предусмотреть невозможно. В простых захватах можно обеспечить избыточный запас прочности. Чтобы перекрыть возможные проблемы. В сложных схемах эти проблемы накапливались, накладывались одна на другую. И, словно лавина, обрушивались на группу в самый неподходящий момент. Грозя не только срывом выполнения поставленной задачи, но и потерями.
Вот и в этот раз у меня были серьезные сомнения в необходимости все так усложнять. Возможно, что другого пути в данном случае просто не было. Хотя мне почему-то кажется, что это была обычная для наших аналитиков любовь к многоходовым комбинациям. Убедить их в том, что надежность скрыта в простоте, было невозможно. Простые схемы казались им излишне скучными. Если бы они сами занимались реализацией этих схем, я бы мог с ними согласиться. К сожалению, они занимались только планированием. Претворением в жизнь их веселых планов приходилось заниматься нам.
Наша агентурная разведка сообщила, что один из помощников китайского полковника любит кататься по соседним бандам на двух джипах. В сопровождении немногочисленной охраны.
Идея была простая. Перехватить этого помощника. Перебить его охрану. На двух машинах подъехать к дому, в котором остановился полковник. Пулеметами перекрыть возможные пути подхода духов. Организовать круговую оборону. Захватить китайца. И быстренько смотаться.
Тем временем парочка вертолетов Ми-24 обрабатывает духов и обеспечивает нам коридор для выхода. Дивизионная артиллерия в готовности поставить заградительный огонь по указанным рубежам. Леша Камин обеспечивает нашу эвакуацию.
Ротный заказал аэрофотоснимки интересующего нас района. В соседний кишлак с гуманитарной помощью был направлен армейский агитотряд. Среди его машин с мукой, керосином и товарами первой необходимости находились и две машины из армейского батальона РЭБ (радиоэлектронной борьбы). Они должны были контролировать радиоэфир, уточнить координаты духовских передатчиков. И в назначенный час подавить их помехами.
Из афганского разведцентра нам передали фотографии полковника. Это было сделано так буднично, что я невольно подумал о том, что в разведцентре есть фотографии всех китайских полковников. А также подполковников, майоров и лейтенантов. И не только китайских. Мне становилось понятным, почему разведчики так не любят фотографироваться. Примета. Когда появляется слишком много твоих фотографий, часть из них обязательно окажется в афганском разведцентре. Или в каком-нибудь другом. Не суть важно. Главное, что жить тебе после этого останется совсем немного. Это было неправильно. Была в этом какая-то высшая несправедливость. Человек должен жить вечно. А не столько, сколько отпустят на его век аналитики из какого-нибудь разведцентра.
В назначенный день из ворот нашей части (а наша отдельная рота приравнивалась к войсковой части) выехали две пятнистые БМП-2. Без бортовых номеров и опознавательных знаков. Мы свои машины знали, а противнику знать о том, что эти машины наши, было совсем не обязательно. Точно такие же машины были и в любом разведподразделении. Нас такое сходство вполне устраивало.