«Диа-куа…»
Как согреться? Как приготовить пищу? Да и где ее взять – пищу?
Карина пробралась сквозь разбитую витрину в один из супермаркетов, бесцельно побродила между стоек. Все превратилось в тлен. Даже консервы в пузатых банках сгнили.
Что же произошло?
Сколько может длиться кошмарный сон?
Где искать ответ?…
В первую же ночь девушка поняла, что бояться холода ей не нужно. В этом… месте… температура не падала с наступлением темноты, и даже в голом виде можно было спокойно спать прямо на земле или мостовой.
Но с тьмой приходил страх. Он был гораздо хуже мороза.
Через два дня Карина обнаружила, что ее совершенно не мучают ни жажда, ни голод. Она даже не вспоминала о них все это время.
Было очень странно – ощущать себя не нуждающейся в тепле и пище.
Временами девушке начинало казаться, будто в этом гигантском мертвом мегаполисе все же есть кто-то живой, дышащий, зовущий. Несколько раз она даже слышала сквозь беспокойный сон какие-то неясные голоса…
И Карина начала искать. В течение двух дней она добиралась до Садового кольца. Продвижение затрудняли сбитые в кучи прямо посреди улиц проржавевшие остатки автомобилей, троллейбусов, трамваев, а также битое стекло, которым местами был усыпан асфальт. Зайдя в обувной бутик, она попыталась выбрать себе подходящие ботинки. Но обувь рассыпалась в ее руках. Тогда она попробовала сделать нечто вроде снегоступов, привязав к подошвам куски толстой пластмассы. Но и такая конструкция не выдержала больше десятка-другого шагов. Пришлось и дальше идти босиком, остерегаясь порезать ногу.
Выйдя на Кутузовский, Карина ужаснулась открывшемуся ей пейзажу. Знакомые очертания монументальных сталинских домов, широкий проспект, газончики на тротуарах, Триумфальная арка… Но все покрыто тленом. И все тот же глубокий запах запущенности. Ни одного зеленого листочка, ни одной живой травинки, ни единого насекомого. Только понурые шеи ржавых фонарных столбов, покрытые какой-то темной пылью стены домов, ворохи ветоши на пыльном асфальте.
Мост через Москву-реку был цел, но по краям камни обвалились. Бетонное дно было сухо, только всякий хлам валялся на потрескавшихся плитах да прогнивший остов старенького грузовика.
На Садовом ее ждала та же картина. Высотка МИДа с выбитыми окнами, Смоленская площадь с давным-давно истлевшей троллейбусной остановкой, мрачная пустота подземного перехода, заваленный мусором Арбат.
И никого.
Лишь тлен… тлен…
Карина остановилась посреди комнаты, в которую зашла просто так. Без цели. Она уже перестала верить, что в этом по какой-то неведомой причине заброшенном городе можно кого-то встретить или хотя бы найти признаки жизни.
Лишь тлен.
Опустившись на корточки, Карина провела пальцами по пожелтевшим страницам какой-то детской книжки, которые тут же превратились в пыль и осели маленькой серой кучкой.
За что ей такое проклятие? За что?
Ведь был обыкновенный вечер. Тренировка перед Олимпиадой… Она попрощалась с Татьяной Леонидовной и вышла на улицу, чтобы встретиться с Олегом, который должен был ждать ее на стоянке. Но там не было ни его самого, ни его машины. А потом пропали охранники в будочке, потом остальные люди…
Потом этот жуткий голос…
Она словно умерла.
Словно вдруг очутилась в царстве Аида.
Карина вздрогнула, почувствовав легкий сквознячок голой лодыжкой. Девушка резко поднялась и обернулась. За многие дни скитаний она успела привыкнуть к тому, что в этом забытом городе совсем нет ветра.
Прокравшись на цыпочках к дверному проему, девушка выглянула в коридор. Никого. Почудилось? После стольких дней одиночества что угодно примерещится…
Нет! По полу явно чуточку дует!
Карина послюнявила пальцы и поднесла руку к гнилому паркету. Действительно! Сквозняк! Но откуда? Откуда он может быть здесь – в месте, где нет ветра и чрезвычайно низкая влажность, где температура всегда постоянна?!
Карина бесшумно вышла в коридор и прошла в сторону кухни, опустила влажные пальцы вниз. Здесь его не было! Она вернулась к комнате. А здесь явственно ощущается! Значит, дует с лестничной клетки.
Она быстро прошла по ветхим останкам паркета и оказалась на площадке. Тянуло снизу! С улицы! Уже не думая о безопасности, Карина бросилась вниз по ступенькам, рискуя распороть ногу о какой-нибудь ржавый гвоздь. Выбежав на улицу, она остановилась, не в силах поверить своим глазам.
По тротуару неизвестно откуда взявшийся ветер гнал трухлявые куски рекламных щитов, подбрасывал остатки картона. Пыль стелилась по асфальту, будто хотела въесться в него, спрятаться. Но поток воздуха усиливался с каждой секундой, ветер превращался в ураган.
Карина еле успела сделать шаг назад, пропуская мимо себя летящий с огромной скоростью мусорный контейнер. Чтобы мелкие камешки и песчинки не хлестали ее по обнаженному телу, девушке пришлось спрятаться в подъезд. Над городом уже бушевала настоящая буря, поднимающая в воздух тучи праха, сметая тлен с домов и дорог.
И вдруг у Карины все внутри сжалось. Ей показалось, что сквозь завывание ветра и лязг катившегося слева направо железного мусора донесся чей-то бездушный голос:
– Диа-куа…
Девушку мгновенно охватил озноб, ноги подогнулись, во рту пересохло.
– Нет! – закричала она. – Только не снова! Разве мало я наказана? Да за что же, господи?!
Голос шепнул:
– Диа-куа.
Вдоль улицы уже неслось настоящее воздушное цунами, вздымая все, что попадалось ему на пути, ломая столбы, сметая истлевшие кузова машин.
– Боже мой, боже мой… – повторяла Карина, сжавшись в комочек возле лестницы.
– Диа-куа.
Само пространство выворачивалось наизнанку, контуры ступенек исказились, воздух загустел и лопнул с оглушительным хлопком. Вокруг что-то вспыхнуло, ослепив обезумевшую от страха девушку. Буря на улице вмиг исчезла…
…Кто-то прикоснулся к ее плечу, и Карину словно током шибануло. Она выгнулась всем телом, попятилась назад, щуря глаза от света и бормоча что-то себе под нос…
– Девушка, вы что здесь делаете? – спросила почтальонша, слегка отстранившись. Не хватало только еще одной наркоманки на ее участке.
Карина вскочила и выбежала на улицу, где столкнулась с мужчиной, спешащим по своим делам. Он отшатнулся от нее, как от чумной. Посреди мостовой стояли люди с плакатами и что-то возмущенно кричали. Вдалеке поднимался столб дыма.
Часто дыша, Карина глядела на демонстрацию. В голове была мешанина, тренированное сердце спортсменки трепетало, как лист, готовый оторваться от ветки.
Вдруг кто-то засмеялся, показывая пальцем в ее сторону, и люди стали поворачиваться. На их лицах попеременно возникали удивление, возмущение, любопытство. Несколько мужчин растолкали толпу и встали в первых рядах, хищно глядя на Карину.