…
– А если не смогу, мне просто придется их убивать. И сколько я смогу убить, прежде чем убьют меня?
…
– Я много думал, Клёст. О том, что с нами случилось. Сейчас многие говорят – бог покинул нас, но это неправда. Это мы отказались от бога и покинули его. Я думаю о тех днях… последних днях, когда казалось, что уже все. Помнишь, как мы с тобой выбирались к аэропорту? Что ты тогда думал, вспомни?
– Ничего я тогда не думал.
– А я думал. Я думал, почему это происходит с нами? За что нам такое? Тогда я не понимал.
– А сейчас понял?
– Понял. Понял, Клёст, понял. Как ты думаешь, если бы мы не начали поливать их химией, травить, как тараканов, как быстро они дошли бы до Москвы?
…
– Очень быстро. Думаю, и месяца бы не прошло. И ведь они не нацисты с танками, с самолетами. Так, отмороженное на всю голову стадо. Но они дошли бы. Истинный крест, дошли бы, и сопротивления почти не было бы. А почему?
…
– Потому что мы стали другими. Раньше мы были как единый монолит. Нас спаивали единая вера и чувство принадлежности к миру, к единому и неразделимому народу. Именно это позволяло России выстоять десятки раз в самых разных войнах. А вот тогда… тебе напомнить, сколько было добровольцев? Как все «эффективные» драпали за границу, аж за колеса «Боингов» цеплялись. Если бы не химия и атом – Москва Москвабадом бы уже была, а на месте соборов строили бы мечети. Помнишь, про Третий Рим?
– Помню, – сказал Клёст. – Что конкретно тебе надо?
– Развединформация. Оперативная обстановка. Что там и к чему. Кто бай, а кто и раб. Мне надо знать это для того, чтобы взорвать халифат изнутри.
– Ого.
– Помнишь, как на Россию пришли поляки? Кто тогда страну поднял считай с земли? Князь Пожарский. Минин – мясной торговец. Может, Минин и Пожарский сегодня – это мы с тобой, брат? Не думал об этом?
Клёст достал откуда-то бутылочку. Авиационную, маленькую. Открыл, полил прямо в рот.
– Хороша, зараза. Значит, хочешь халифат опрокинуть?
…
– А давай, попробуем…
Хвала Аллаху, сегодня был хороший день.
Небо блестело синевой, и солнечные лучи высвечивали бетон, делая его почти белым-белым, словно саван. В огромный костер уже подбросили покрышки, и дым поднимался вертикально вверх, показывая пилоту прибывающего самолета скорость и направление ветра. Другой костер, но уже поменьше, горел дальше, отмечая начало взлетно-посадочной полосы. Конца не знал никто, разве что только Аллах.
Новенький Y8 – старый добрый «Ан-12», только новый, собранный в Китае с современной авионикой и моторами, появился низко над горами, он шел с севера. Выполнив облет аэродрома, он пошел на посадку. Пилот был опытным – без диспетчерской поддержки аккуратно завел самолет на полосу и коснулся ее колесами прямо в самом ее начале. Четыре мощных мотора и воздушный поток от самолета погасили костер, и дым от него развеялся в кристально чистом горном воздухе почти невидимым нуаром…
Несколько внедорожников, в том числе новые черные «Субурбаны», ждали самолет, выстроившись полукругом на одной из стоянок. Их окружали вооруженные до зубов люди. Если бы кто-то видел это со стороны, он заметил бы аккуратно подстриженные бороды, черные стрелковые очки и приличное оружие – намного приличнее, чем то, что ожидаешь встретить в диких землях. Да и самолет – вряд ли кто-то из правоверных смог бы грамотно эксплуатировать и поддерживать его летную готовность длительное время. Значит, это были не правоверные, хотя публично они и относили себя к истинной вере.
Наркомафия.
Самолет подрулил к машинам и замер, поднимая винтами пыль. Когда винты перестали вращаться, открыли боковой люк и по нему, сопровождаемый всего одним телохранителем, спустился на землю Мавераннахра человек в простой пуштунской одежде.
Навстречу ему из бронированного «Субурбана» вышел еще один человек. Они были чем-то похожи… наверное, своей статью персов. В отличие от арабов, персы со временем не толстеют, начиная напоминать грушу с обширным задом, а наоборот, худеют до болезненной худобы. Он был привлекателен внешне, с проседью в волосах и аккуратно прибранной бороде, но одет в европейский, а не пуштунский костюм.
Сойдясь между самолетом и машинами, они обнялись, как это положено. Они не были братьями, хотя дальнее родство у них было. Но главное родство им давал бизнес. Здесь, как и в сицилийской мафии, ненавидящие друг друга люди расцелуются, если задействовать определенную сумму денег.
– Хвала Аллаху, он сохранил тебя в пути, Нурмухаммед.
– Хвала Аллаху, что и ты жив и здоров, Ислам, и пусть Аллах позаботится о твоих делах.
– Хвала Аллаху, пусть он и твои дела приведет в порядок…
Моторы уже остановились, и двое авторитетных амиров не спеша прошествовали к хвосту самолета, где уже откинули хвостовую аппарель. В самолете, принайтовленные большой сетью, накинутой поверх, лежали мешки. Много мешков…
– Проверять будешь?
– Не то что я тебе не доверяю, брат… но я должен знать, что продаю…
По указанию амира Ислама вскрыли один из мешков, в нем были мешки поменьше. Амир запустил руку, взвесил один из них, поморщился.
– Аллах свидетель, я же просил фасовать в меньший объем. Полкилограмма где-то. Для чего мне такие большие пакеты? Как мне это продавать?
– Брат, мы попробовали, но получается хуже. Пакет из очень толстой пленки, а внутри еще пакет, он весит много. Зачем возить полиэтилен. Самолет и так стоит дорого.
– Брат, лучше бы ты подумал о перефасовке. Два килограмма – слишком много для одной точки, приходится перефасовывать. Часть товара неизбежно теряется при перефасовке. Пусть это и малая часть, но ты знаешь, сколько стоит сам товар. О Аллах, неужели сложно просто сделать, как я прошу? Об этом меня просят все покупатели, чтобы распределять товар по точкам без перефасовки. Почему бы не сделать так, как хотят наши покупатели?
– Я понял, брат. В следующий раз сделаем пробную партию.
– Не пробную. Расфасуй так весь товар.
Амир пробил ножом пакет. На ноже поднес небольшую толику товара к лицу, посмотрел, понюхал, затем лизнул…
– Хвала Аллаху, хороший товар.
– Э… брат, хороший товар, да… – афганского амира потянуло на лирику. – Наш товар всем товарам товар! Три девятки, нигде такого товара нет. Самый лучший химик, клянусь Аллахом, он кяфир, в университете учился, да… Наш товар – радость людям. Сон золотой.
Амир Ислам подумал, лучше бы ты его не бадяжил…
– Наш товар несет людям разложение и смерть, – сказал амир Ислам, – но так как это касается кяфиров, это можно отнести к джихаду. Я ожидаю от тебя, что в следующий раз ты все-таки расфасуешь товар так, как я тебя прошу. Не экономь на работниках и на пленке. Поверь, что так будет лучше. А теперь пошли к столу.