В каменной чаше лежал человек. Кровь, стекающая ото всех пирамид по системе каналов, омывая его нагое тело, поднималась всё выше и выше, согревая и отдавая свою живительную силу.
Толпа радостно взревела – тень, закрывающая солнце, понемногу начала отступать. К тому времени, как чаша наполнится, тень должна полностью уйти.
Когда тёплые солоноватые волны начали плескаться около рта, человек в чаше шевельнулся. Внезапная тишина накрыла долину. Все люди, затаив дыхание, ожидали продолжения – никто не знал, для каких целей в чаше целый день лежал бледнокожий.
Порция крови, спустившаяся по желобу с синей пирамиды, подняла волны, захлестнувшие лицо. Человек закашлялся и сел. Поднял руки, протёр глаза и с недоумением огляделся. Увиденное ему явно не понравилось. Опираясь на руки, он попытался встать, но дрожащие ноги не слушались.
В этот момент жрецы, привлечённые странным молчанием толпы, подошли к краю площадки на верхушке пирамиды и глянули вниз.
– Надо же! Получилось, – удивлённо пробормотал Тлапт'ыщ, не ожидавший результата от колдовства, которым он пообещал Эк'ксею исцелить товарища, и добавил задумчиво: – Хвала богам?
Однако Эк'ксей не отреагировал ни на тишину, ни на заминку в ритуале. Нагая девушка на алтаре тихо плакала. Потянуло горелым. Мерзкий запах заставил жрецов отвлечься от происходящего в долине и ринуться к жаровням. Ловко сбросив на приготовленные подносы поджаренные и слегка обуглившиеся сердца, они принялись метать лакомства в толпу на ступенях. Поднялся шум и возня, вспыхнули драки, сопровождавшиеся радостными воплями поймавших деликатес и дикими криками падающих людей.
Опорожнив подносы, жрецы снова принялись за работу. В череде жертв, казавшейся бесконечной, отупевшие от усталости жрецы не обратили внимания на нового человека, появившегося на площадке. Окровавленный с ног до головы, он поражённо озирался, словно не веря глазам.
Жрецы держали за ноги тело, только что бывшее плешивым к'лохом – слугой Тлапт'ыща. Хозяин сейчас медленно кромсал ему грудь, добираясь до сердца дрожащими от усталости руками.
Эк'ксей безучастно стоял поодаль, опустив меч, с которого стекала вязкая струйка крови.
– Что здесь происходит?!
Раздавшийся крик заставил людей вздрогнуть. От неожиданности жрецы выронили тело, которое глухо стукнулось о камень. Эк'ксей коротко глянул в сторону кричавшего, и опять равнодушно принялся смотреть в небо, где Полдпашк'еш высвобождался из объятий тени.
По знаку Тлапт'ыща жрецы с ножами кинулись на пришельца, но тот, в отличие от несопротивляющихся жертв, оказался им не по зубам. Крутясь и нанося удары руками и ногами, он свалил двоих из нападавших в кровавую жижу на полу. Жрецы, дёрнувшись, затихли, воспарив душами к обожаемому Богу. Третий, самый молодой, запрыгнул на алтарь и сиганул на бледнокожего, но тот мгновенно присел и ударом рук придал ему ускорение. Жрец как птица упорхнул с площадки. Судя по раздавшимся множественным воплям, до низа он летел в немалой компании.
Оставшийся помощник в отчаянном броске попытался достать бледнокожего, но тот, выбив нож у него из руки, всадил клинок по самую рукоять жрецу в горло.
Тлапт'ыщ, как самый трусливый, но, возможно, и самый умный, стоял недвижимо около кучи человеческих голов. Когда боги сходят на землю – смертным лучше не ввязываться в их дела.
Бледнокожий, не обращая внимания на Верховного жреца, подошел к Эк'ксею и тряхнул его за плечо.
– Чем это ты тут занимаешься? – зло сказал он.
Тот безразлично скользнул по нему взглядом и отвернулся.
Оживлённый пришелец разозлился: рванув за плечо, развернул Эк'ксея к себе и, коротко замахнувшись, врезал ему в живот. Согнувшись от дикой боли, Эк'ксей сделал два шага назад, отдышался, выпрямился и кинулся на товарища. Увернувшись от несущегося на него меча, тот бросился к жаровне, схватил её и швырнул угли с жарящимися сердцами прямо в лицо нападавшему.
Выронив меч, тот схватился за лицо и дико завыл. Бледнокожий напряжённо всматривался в него, сжимая в руке поднятый с пола нож.
Вой постепенно стихал, превращаясь в обыкновенный человеческий стон. Тлапт'ыщ видел, как расслабились мускулы Эк'ксея. Но стоило жрецу шевельнуться, как второй бледнокожий мгновенно обернулся в его сторону и процедил сквозь зубы:
– Даже не думай! – Он выразительно провёл остриём ножа по своему горлу.
Эк'ксей отнял руки от лица, покрытого быстро наливавшимися пузырями ожогов. Огляделся. Его глаза расширились, когда он увидел груду человеческих голов, камни, залитые по щиколотку кровью, алтарь для жертвоприношений, на котором всё ещё лежало обезглавленное тело.
– Что это?! Где я?! Что со мной?
– И мне интересно, – жёстко сказал второй, – что ты здесь делаешь.
– Я?.. Н-не знаю… Не помню. – Первый сжал пальцами виски. – Последнее, что я помню… как просил этого жреца, – он махнул рукой в сторону оцепеневшего Тлапт'ыща, – расколдовать тебя.
– Судя по всему, у него это получилось, – мрачно подвёл итог второй бледнокожий. – Магия крови самая сильная. И, я так понимаю, ты ему немного в этом помог.
– ЭТО все я сделал? – побелевшими губами выговорил Эк'ксей.
Вместе со вторым они вопросительно уставились на жреца. Тот, с трудом сглотнув – горло вмиг пересохло, – кивнул.
– Уходим! – скомандовал старший бледнокожий и произнёс загадочную фразу: – Здесь ты уже навоевал… то бишь наубивался.
На глазах изумлённого Тлапт'ыща иноземцы взялись за руки, постояли некоторое время, вполне достаточное, чтобы пронзить их копьём, если бы было кому это сделать… и вдруг исчезли.
Вот они были, и вот их уже нет! Освобождаясь от тени, благодарный за жертвы Бог явил величайшую милость, слизнув опасных пришельцев…
Не веря своему счастью, жрец подошёл к брошенному мечу, плюхнулся на колени в кровавую грязь и трясущимися руками взял невероятную драгоценность. Любовно прижал к себе. Равного этому клинку не найти во всём мире…
На вершине пирамиды появился старик. Слезящиеся глаза полезли из орбит, когда он увидел коленопреклонённого Величайшего из Великих и тела трёх мертвых жрецов. Сдавленно вскрикнув, старик развернулся, чтобы убежать. Но в это же мгновение, легко вскочив, Тлапт'ыщ прыгнул к нему и одним взмахом разрубил тело. Ещё миг две половинки держались друг за друга, а потом расцепились и покатились по ступеням. Тлапт'ыщ, впав в неистовство, принялся рубить мечом направо и налево, распластывая тела бывших помощников и бывшего слуги, разрубая черепа. В пылу даже пару раз рубанул алтарь, но драгоценный клинок, не сломавшись, только высек красные искры.
В это мгновение Сиятельный Бог Солнца освободился от тени и излил весь жар пламенной любви на своего истового слугу. Пронизываемый жгучими лучами, ослеплённый ярчайшим светом, чувствуя обжигающие прикосновения, Тлапт'ыщ ощутил себя божеством. Вместо тех, которые только что ушли. Да! Вне сомнений пришельцы были небожителями и ушли снова на небо, служить Полдпашк'ешу так же рьяно, как и на земле.