– Ты заболела?
И Мила совершенно неожиданно для себя прошептала:
– Нет. Плакала в туалете. Сегодня в ресторане «Прага» поэт Бубнов празднует день рождения. Вход по приглашениям, их раздает Марта Зверева. Я попросила одно, а она не дала, сказала: «Там будут только пары, поищи мужика в другом месте». Мне так обидно стало.
– Вот дрянь! – возмутилась Анфиса. – Подожди-ка!
Заварская ушла и через десять минут вернулась с вожделенным глянцевым приглашением.
– Держи, – улыбнулась она, – пусть тебе повезет.
И ведь повезло! Да еще как! Именно там Людмила очаровала Фрола.
Вот почему Анфиса стала главной подружкой, вот по какой причине Людмила подняла за нее тост. После того как молодожены вернулись из свадебного путешествия, Фиса начала активно общаться с Маркиной. Можно подумать, что Люда оказалась благодарной женщиной и, став богатой, решила приголубить по-прежнему нищую Заварскую. Ну, наверное, отчасти это было так. Но еще Людмиле очень хотелось продемонстрировать свое материальное положение, похвастаться подарками мужа, показать, сколь высоко она взлетела. Фисе отводилась роль бедной родственницы, которой предписывалось восхищаться гардеробом, драгоценностями, домом и прочим имуществом богатой тетушки. Людмила иногда делала подруге подарки: туфли, сумочку, косметику. Анфиса ахала, благодарила ее, Люда чувствовала себя благодетельницей. Это поднимало ее самооценку, тешило самолюбие, делало Маркину счастливой. Ну согласитесь, какой толк в бриллиантовом колье, если никто при виде него не заходится от восторга? Раньше Люда всем завидовала, а теперь она хотела сама вызывать это разрушительное чувство у окружающих.
Людмила родила девочку. Фрол неожиданно без памяти полюбил дочь и стал делать жене еще более щедрые подарки. Когда Настеньке исполнилось четыре месяца, Маркин улетел с поп-группой в Германию, это были первые серьезные зарубежные гастроли «Слезы». Продюсер понимал, что в зал в основном придут русские эмигранты, но он лелеял надежду на контракт с европейскими импресарио, поэтому и отправился со своими певунами.
Через день после отлета супруга Людмила пригласила в гости Фису, подружки отлично провели время. Только не думайте, что они напились. Нет, ни Маркина, ни Заварская не увлекались алкоголем, они просто болтали, ужинали, сюсюкали с Настей, глотнули по рюмочке ликера и отправились на боковую. Анфиса легла в гостевой комнате. Ночью она слышала несколько раз отчаянный плач Насти и, натягивая одеяло на голову, думала: «Как хорошо, что не мне вставать к крикунье. Почему Фрол не хочет нанять няню? Что за дурацкие у него принципы: мол, ребенка должна воспитывать родная мать, а не чужая баба».
В девять утра Анфису разбудила Люда. Увидев позеленевшее лицо подруги, Заварская перепугалась.
– Что случилось?
– Настя, – прошептала Маркина, – она умерла.
Заварская вскочила с кровати.
– Ты с ума сошла? Вчера девочка здоровой была.
– Она так плакала ночью, – еле слышно продолжала Людмила, – никак не успокаивалась, я положила ее к себе в кровать, Настя заснула. А утром… не дышит.
Фиса ринулась в спальню хозяйки и поняла, что стряслось несчастье: молодая мать крепко заснула, навалилась на младенца и случайно придушила его.
– Что делать? – рыдала Людмила.
– Не знаю, – растерялась Фиса, – наверное, надо милицию вызвать.
– Нет! – закричала Маркина. – Тогда Фрол узнает, что Настя скончалась.
– Он непременно выяснит правду, – сказала Заварская. – Разве можно скрыть гибель ребенка?
Людмила заметалась по комнате.
– Нет, нет, нет! Фрол часто говорит: «Береги Настюшу, она моя единственная настоящая любовь. Если с дочкой что-то плохое случится, выгоню тебя, дуру, вон!» И правда выпрет! Фиса, я всего лишусь, опять стану нищей. Фрол меня никогда не простит! Никогда! Придумай что-нибудь!
Заварская попыталась образумить подругу, но та просто слетела с катушек, кинулась к телефону, позвонила кому-то, и вскоре в квартире появился симпатичный стройный мужчина невысокого роста по имени Генрих.
– После всего, что у нас было, ты обязан мне помочь, – налетела на него Людмила.
– Я уже здесь, – произнес Генрих, – успокойся и объясни, что случилось.
Но Маркина не могла сказать ничего внятного, изложить ситуацию пришлось Анфисе. Заварской показалось, что Генрих совсем не был шокирован, узнав правду. Он стал раздавать указания:
– Люду надо уложить в кровать, дай ей коньяку, выпьет и заснет.
– А что делать с Настей? – растерялась Заварская.
– Это моя проблема, – ответил Генрих, – забудь о ней, я все решу. Твоя задача сидеть тут, никого не впускать в дом, ни соседей, которые за солью-сахаром припрутся, ни подруг. Если начнут упорно названивать, говори, не открывая дверь: «Хозяева уехали, вернутся через неделю». К телефону не подходи. Ты с Фролом знакома?
– Конечно, – удивилась вопросу Заварская, – мы с ним в хороших отношениях, я часто тут в гостях бываю.
– Значит, Маркин не удивится, услышав твой голос, – обрадовался Генрих, – но лучше сама не отвечай. Определитель на телефоне есть?
– Фрол его купил, когда ему безумные фанатки группы досаждать стали, – объяснила Фиса.
– Вот и славно, – кивнул Генрих. – Если муж забеспокоится, буди Люду, пусть скажет: все ок. Жди моего возвращения. Может, тебе несколько дней тут провести придется. Я вечером забегу, продукты принесу. Можешь Людку покараулить? Или семью-работу имеешь?
Анфиса смутилась.
– Я живу одна, родители умерли, мужа нет, постоянной работы не имею.
– Догадалась трудовую книжку куда-нибудь пристроить? – неожиданно заботливо осведомился Генрих. – Нельзя стаж прерывать, иначе вместо пенсии копейки будут.
– До старости мне еще далеко, – возразила Анфиса, – я оформлена уборщицей в санатории «Лесное чудо».
– Фу! – воскликнул новый знакомый. – Поприличнее ничего не нашла?
– Больше нигде меня взять не соглашались, – вздохнула Заварская, – в доме отдыха я не бываю, кто мою зарплату получает, понятия не имею.
– Лады, – кивнул Генрих и ушел, унося с собой останки несчастной Настеньки.
Вечером Генрих приехал с пакетом еды и упаковкой сильного транквилизатора. Пара села ужинать и разговорилась. Анфиса хлебнула вина, и у нее развязался язык. Заварская рассказала о себе, потом принялась расспрашивать гостя. Тот тоже был откровенен. Угадайте, как и где закончился вечер? Утром, приняв душ и угостив Людмилу очередной порцией транквилизаторов, от которой та сразу заснула, Заварская спросила у Генриха:
– Что у тебя с Людмилой? Почему она тебе позвонила?
– Было когда-то, – махнул рукой Генрих, – но прошло. Мы расстались друзьями. Люда знает, что я любую неприятность разрулить могу, мозг хорошо заточен, руки-ноги на месте и много полезных знакомств имею, нужного человека найду и решу проблему.