– Но это могли знать саперы, которые минировали подступы к мосту! – возразил Берия, внимательно рассматривая схему, переданную ему Копыловым.

– Могли… – согласился с Берией Копылов. – Но вот пароли и отзывы часовых знали только «дзержинцы». Саперы к этому времени уже уехали.

– А причем здесь пароли? – спросил Берия.

– А вот посмотрите, товарищ нарком… – Копылов указал на схеме место около одного из КПП. – Здесь вокруг часового абсолютно открытое пространство. Ночью оно было освещено прожектором. Спрятаться там негде. И, тем не менее, немецкий диверсант спокойно подошел к часовому и закол его ножом.

– А если это случайность?… – возразил Берия. – Отвлекся часовой на какое-то время. Это заметили диверсанты и успели к нему подбежать.

– Одна случайность возможна, – ответил Копылов. – …но не четыре сразу! Ведь немецкие диверсанты одновременно ликвидировали всех часовых вокруг моста.

– Мда… – задумчиво протянул Берия. – возможно вы товарищ Копылов и правы. И кто, по-вашему мнению, мог пэрэдать немецким диверсантам информацию про мост? – спросил он.

Копылов положил перед Берией еще один лист бумаги.

– Вот список лиц, которые знали схему охраны моста.

Берия молча прочел список.

– Всего пять человек? – удивился он.

– Мост закончили минировать только вчера вечером. Поэтому информация не успела далеко разойтись. – пояснил Копылов. – Но этот список можно сократить всего до двух фамилий: старший лейтенант Воронцов и капитан Гольдберг.

– Почему? – спросил Берия.

– Немцы сразу обесточили электропроводку, которая шла к мине, заложенной под мост. Про этот провод из военнослужащих ОМСДОН знали только эти двое. Хотя Воронцова я бы из списка исключил.

– Это еще почему? – недовольно спросил Берия. – Я считаю его основным подозреваемым.

– Я опросил участников боя. – ответил Копылов. – Старший лейтенант Воронцов лично водил бойцов роты в атаку. Был на волосок от смерти, когда рядом с ним взорвалась граната. Это он застрелил одного из диверсантов. Вряд ли немецкий агент вел бы себя таким образом.

– А кто такой этот Гольдберг? – после некоторого раздумья спросил Берия.

Копылов вытащил из папки личное дело, раскрыл его и начал читать.

– Гольдберг Михаил Евгеньевич. Родился в тысяча девятьсот пятнадцатом году в местечке Борисполь под Бобруйском в семье портного. Закончил среднюю школу. Затем военное училище. Служит в войсках НКВД с тысяча девятьсот сорокового года. Сейчас занимает должность начальника штаба батальона. Женат. Детей нет.

Берия пожал плечами.

– Ну что ж, биография вполне обычная… – сказал он.

– Погодите… погодите… – вдруг вешался в разговор комиссар Меркулов. – Это не тот ли Гольдберг, который в мае этого года обнаружил труп лейтенанта Свиридова?

– Да, товарищ комиссар, тот самый. – заглянув в личное дело, ответил Копылов.

– Странное совпадение… – задумчиво произнес Меркулов. – Очень странное…

– Почему? – спросил его Берия.

– В мае этого года, – пояснил Меркулов. – «Абвер» пытался вербовать военнослужащих дивизии Дзержинского. Одним из них был лейтенант Свиридов. По версии следствия он застрелился. Другим кандидатом в агенты был старший сержант Кондратюк с Западной Украины. Кондратюк в начале июня демобилизовался, и где он теперь мы не знаем. Мы с Копыловым тогда решили, что у «Абвера» вербовки сорвались, но видимо ошиблись.

Берия с сомнение взглянул на Меркулова.

– Ты считаешь Гольдберга прэдателем? Зачем же он сообщил о смерти Свиридова?

– Не исключено, что Свиридова не вербовали, – продолжил размышлять вслух Меркулов. – а просто убили и разыграли сцену самоубийства. В «Абвере» это хорошо умеют делать.

– Но зачем?… – пожал плечами Берия.

– А может быть для того, чтобы мы этого Гольдберга ни в чем не заподозрили? – предположил Копылов. – Следствие установило, что перед самоубийством лейтенанта Свиридова в общежитие заходил какой-то мужчина спортивного телосложения. Его запомнил вахтер и дал подробное описание. Согласно этому описанию мужчина был очень похож на, приехавшего в то время из Берлина, немецкого военного дипломата майора Лемке. Вначале этот факт нас заинтересовал, но затем мы посчитали, что вербовка лейтенанта Свиридова немецким разведчикам не удалась, и закрыли дело. Выходит, что поторопились…

– То есть, они вербовали совершенно другого человека. А нам подсунули Свиридова, чтобы мотивировать визит этого Лемке в офицерское общежитие. – усмехнувшись, сказал Берия. – Мда… – покачал головой он. – «Абвер» играет на грани фола!

– Но, тем не менее, эта игра им удалась… – мрачно заметил Меркулов.

– Хорошо, товарищ майор, я понял почему у вас возникло особое мнение по событиям сегодняшней ночи и доложу об этом товарищу Сталину. – хлопнув по, лежащим перед ним документам, сказал Берия. – Но все, о чем вы рассказали пока лишь догадки, а нам нужны неопровержимые доказательства предательства капитана Гольдберга. Я считаю, что вам, товарищ майор, надо срочно заняться этим делом… – обратился Берия к Копылову. – Считайте, что это ваша основная задача на настоящий момент. Если у вас возникнут какие-то вопросы, можете звонить мне в любое время дня и ночи.

БЕРЛИН. ШТАБ-КВАРТИРА «АБВЕР»

– Поздравляю вас, майор! Фюрер высоко оценил ваши заслуги перед фатерландом… – сказал адмирал Канарис и поднял вверх бокал с пенящимся шампанским. Стоящий рядом с ним майор Рихард Лемке ответил ему благодарным взглядом. На его мундире под правым карманом был приколот новенький «Железный крест» первого класса.

– Спасибо, господин адмирал! – сказал он, тоже беря со стола шампанское. – По правде говоря, я не ожидал, что в Берлине меня ждет столь радушный прием. Ведь задание моя группа так и не выполнила. Москва по-прежнему в руках большевиков.

Канарис небрежно махнул рукой.

– Не расстраивайтесь майор! – отпив глоток из бокала, сказал он. – Ваше задание было – захватить мост через канал. Вы это сделали. Не ваша вина в том, что танки Гудериана не смогли сломить сопротивление советских войск. Хотя… – Канарис сделал многозначительную паузу. – Хотя для думающего человека, – продолжил он. – этот факт должен говорить о многом…

– Что вы имеете в виду, господин адмирал? – спросил Лемке Канариса.

Тот со значением посмотрел на него.

– Боюсь, что время легких побед над Советами для нас скоро закончится. – немного приглушив голос, ответил он.

Лемке удивленно приподнял брови.

– Вы так считаете, господин адмирал? – растерянно спросил он. – Если послушать речи министра пропаганды доктора Гебельса, то до победы над большевиками остался всего один шаг.

Канарис невесело усмехнулся.