— …Все, что Вы мне про меня сейчас рассказываете, уважаемый коллега, вызывает лишь улыбку и уважение не только к Вашей потрясающей информированности, но и к Вашему беспредельному воображению. Я восхищена! Но это всего лишь Ваши догадки, не лишенные, впрочем, оригинальности. Их надо еще доказать…
— Мелани, я не собираюсь ничего доказывать. Я хочу сделать Вам предложение. Я, честно говоря, именно для этого и нашел Вас.
— Да я уже и сама догадалась, что Вы не нырять приехали, как мне вчера возле магазина рассказывали. Кстати, предложение деловое или личное?
— А Вы разве не догадались?! Деловое.
— Жаль… я предпочла бы завязать с Вами личные отношения. Бизнеса мне в жизни, как Вы правильно заметили, хватает.
— Я хочу прекратить Вашу унизительную деятельность стриптизерши для тупых патрульных.
— Ну, что Вы! Среди них попадаются довольно милые люди. К тому же мои заказчики, которых я даже не знаю лично, платят мне в зависимости от продолжительности стриптиза на берегу, который я сумела организовать, от одной до двух тысяч долларов в минуту. Так что, это — не стриптиз. Это — бизнес. Помогающий мне выплывать из долговой ямы. Я, знаете ли, плыву практически в одиночку. Не только в океане. Но и в жизни. Поэтому я не могу пренебрегать такими деньгами.
— А если я предложу Вам более выгодные, более безопасные, а, самое главное, более перспективные условия?
— Я их приму.
— Я с самого начала предполагал, что Вы — разумная девушка.
— О, поживете с мое!
— Я старше Вас…
— Я не про возраст. А про то, как жизнь иногда поворачивается мордой крокодиловой. Даже на слезы порой сил не хватает. Только на надежду.
— Я богат. И я покупаю Вашу ферму. Кроме того, я оплачиваю все Ваши долги. Но при одном условии.
— Я выхожу за Вас замуж?! Я согласна!
— Мне очень нравится Ваш юмор, в самом деле. Но у меня более интересное предложение.
— О, стать супругой президента! Нет, лучше принца. Как эта пловчиха! Я согласна и на это! Кто же он — мой принц на белом коне?
— Самое интересное, что Ваша ирония удивительно соответствует действительности. Я в самом деле могу предложить Вам колоссальнейший выбор женихов. Вы уже заметили, насколько я информированный человек?
— О, да!
— Прекрасно! А теперь мое условие!
— Я вся — внимание!
— Вы выходите замуж, когда захотите и за кого захотите, но Ваш избранник может быть только из числа тех реальных принцев и потенциальных президентов, которых я Вам посоветую. Никакой самодеятельности! Согласны?
— Пока нет. У меня два вопроса.
— Пожалуйста.
— Что будет потом? Я имею ввиду, что я должна буду делать потом, взамен на столь выгодное сватовство. Деньги?
— Деньги и услуги. Деньги — от одного до десяти миллионов долларов за посредничество в замужестве. А услуги Вас вообще не обременят. Меня будет интересовать кое-какая информация из дома, в который Вы войдете законной супругой.
— Понятно. Шпионаж. А теперь у меня второй вопрос. Что будет, если я откажусь?
— От чего?
— От всего.
— Я Вас посажу в тюрьму примерно на двадцать пять лет. Затем, правда, через лет так десять-двенадцать, возможно, я организую Вам досрочное освобождение. Но, поверьте, после всего, что произойдет с Вами в тюрьме, Вы будете не только более сговорчивы, но и не столь дороги.
— В каком смысле?
— В самом прямом. Вашу ферму уже не надо будет выкупать — ее и так отнимут за долги. Вы уже не сможете считаться девушкой, достойной войти в лучшие дома планеты. Вы будете тот же боец, что и сейчас, но с сомнительной биографией.
— Биография у меня, судя по тому, за что Вы хотите меня засадить в тюрьму, и так сомнительная.
— Верно. Но об этом пока знаю только я. И обещаю никогда никого не посвящать в эту тайну.
— Если я буду делать то, что Вы скажете…
— Как приятно иметь дело с догадливой девушкой!
— Я согласна. Где я должна расписаться?
— Никаких подписей не будет. Но стороны должны неукоснительно соблюдать достигнутую только что договоренность. Поздравляю Вас, коллега, с началом новой жизни.
— Спасибо.
— Вы запомнили меня? Узнаете в другом, более официальном одеянии?
— Да.
— Тогда я должен откланяться. В следующий раз мы увидимся в одном из городов Европы, который Вы выберете для начала, уехав отсюда после продажи мне фермы. Не ищите меня, я сам найду Вас. Все остальные формальности Вам помогут уладить мои адвокаты. Они найдут Вас на днях. Будьте счастливы!
— До встречи! Я буду ждать Вас! А Ваш акваланг? Вы забыли его!
— Это Вам на память, Мелани. Вы же его очень старательно выбирали вчера, как для себя!
— Спасибо!!
Париж, бульвар Сен Жермен
Стрелок и Ныряльщица
Кафе на бульваре Сен Жермен поблизости от церкви. За столиком на улице беседуют Стрелок и Ныряльщица.
— …Вы знаете, я сразу полюбила этот город, этот бульвар и эти милые кафешки. Эту старую церковь. Я купила неподалеку квартиру у одной бизнес-леди, проработавшей до 82 лет в своем модельном агентстве…Представляет! Теперь она уезжает к детям в предместье Парижа, в дом, который она выстроила для детей на комиссионные, полученные от созданных ей с нуля трех топ моделей.
— И после этого говорят, что французы не умеют работать, а лишь умеют наслаждаться жизнью!
— Она, как я поняла, всегда наслаждалась своей работой. Она сделала счастливыми не один десяток девочек, жизнь которых складывалась поначалу еще более трагично, чем моя. Она научила их не только работать! Она научила их ловить судьбу за хвост и использовать шанс!
— Вы прямо влюблены в эту старуху!
— Она совсем не старуха! Она очень милая пожилая дама. И я очень благодарна ей за то, что она выбрала меня среди множества других потенциальных покупателей. Она продавала эту квартиру почти два года.
— Может, она просто развлекалась?
— Нет. Она искала человека, который ей будет симпатичен.
— Зачем?
— Чтобы отдать хорошую квартиру, как она говорит, счастливую квартиру с хорошей аурой в хорошие руки. И выбрала меня! Представляете?! Знаете, что она спросила, едва усадив меня за кофейный столик с булками и самодельным фруктовым вареньем?
— Что же?
— Она спросила, не затруднит ли меня рассказать ей о себе и ответить почему я хочу жить в Париже? И я рассказала ей все. Кроме моих раздеваний на берегу и встречи с Вами. Она спросила в конце, почему я не хочу, имея деньги поселиться, например, на родине, в Берлине?