А к тому же у него с ней сегодня свидание, и место записано на листочке, дожидающемся своего часа в глубине кармана его пальто. А как же его «обет безбрачия»? Это безбрачие было вызвано отнюдь не соображениями морали, а просто тем, что уже несколько месяцев он не вдыхал аромата женского тела. Но ради Джози Флинн он, пожалуй, нарушит свой обет. Мэт смиренно сложил руки на груди и позволил себе ухмылку. В общем и целом день удался, несмотря даже на оскорбление действием со стороны этой, с позволения сказать, музыки.
— Марта? Это Джози. Я приехала. «Сокол приземлился». — Джози, смотрясь в гостиничное зеркало, заляпанное пальцами предыдущих постояльцев, прикладывала к себе цветастую блузку. Слишком вызывающе для первого свидания.
— Джо-Джо, — оглушающе завопила ей в ухо Марта. — Хорошо долетела?
— Замечательно. Напилась с соседом по салону. А потом мы взбирались на статую Свободы. И он пригласил меня сегодня на обед.
— Ты пойдешь?
Джози нежно прикоснулась пальцами к зеленой короне, которая все еще красовалась у нее на голове.
— Вопрос из серии «Папа римский пьет церковный ликер»? Конечно, пойду.
— Он милый?
— Не то слово! — Она глупо улыбалась сама себе в зеркале.
— Я хочу все о нем узнать! Когда ты ко мне приедешь?
Джози приложила к себе черный свитер. Слишком уныло, особенно если учесть ее теперешнюю мертвенную бледность.
— А когда мне надо быть?
— Мы назначили встречу с косметологами и маникюршами в салоне красоты на десять тридцать, затем в двенадцать будет завтрак для подружек невесты в ресторане у Гинелли, в шесть — репетиция свадьбы, потом едем домой и в семь тридцать репетируем свадебный обед, и наконец ровно в десять ложимся спать, чтобы наутро быть свеженькими и красивенькими.
— Ты читала по бумажке?
— Свадебная церемония разрабатывалась с такой военной точностью, какая и Пентагону не снилась. Я все наизусть помню. На всякий случай.
— Ты приготовила мои туфли?
— Конечно. А ты не забыла привезти платье?
— Не забыла. — Пятнадцать с половиной метров невесомого сиреневого шифона, компактно смятого, лежали в ее чемодане.
— Ты уже повесила его на плечики?
— Уже повесила. — Джози бросила виноватый взгляд на скомканную ткань. Повешу сразу же, как повешу трубку. — Как там у тебя дела?
— Просто кошмар.
— А как отец со всем этим справляется?
— Плохо.
— А ты сама?
— Приезжай поскорее, я очень хочу тебя видеть. — Голос Марты звучал как-то необычно, чуть надтреснуто, что ли.
— Ну-ну, — мягко произнесла Джози. — Не успеешь моргнуть, а я уже там.
В трубке послышался смешок Марты.
— Ну вот и хорошо. Увидимся завтра утром. Ясным ранним утром.
— Помни, Джозефин Флинн, ты обещала мне приехать рано утром. Не хотелось бы, чтобы, проведя всю сегодняшнюю ночь в гостиничном номере в компании какого-то насильника, ты наутро приехала ко мне невыспавшаяся, вся в синяках, со следами зубов и со всклокоченными волосами. Наш салон красоты принесет тебе гораздо больше пользы.
— Обещаю, — Джози приложила к себе розовый кашемировый свитер, — что насиловать меня будут только полночи. — То, что нужно. Для молоденькой девушки просто верх роскоши. Дорого, но купить можно. Нежно и в то же время изощренно. А если еще положить побольше тон-пудры, то вообще можно за человека сойти.
— Не опаздывай.
— Не опоздаю.
— Приятно провести вечер.
— Спасибо, постараюсь.
— А потом все мне расскажешь.
Джози опять ухмыльнулась своему отражению в зеркале и подумала, не побрить ли ей еще раз ноги, все еще нывшие после прогулки.
Администратором «Крутоголовых» была костлявая девица с грудью, как у Кайли Миноуг, одетая в брюки и коротенькую кофточку. Она усердно демонстрировала ему свой плоский живот, стараясь, чтобы он выглядел округлым.
— Привет, — сказала она, стараясь перекрыть шум, пардон, музыку. — Я Холли Бринкмен.
— Мэт Джарвис. — Он встал и пожал ей руку, что показалось ей забавным.
— Стильные ребята, правда?
— Э-э… да. Стильные. — Он собрал в кулак всю свою волю, чтобы произнести эти слова с воодушевлением, хотя эта чертова четверка совсем его не воодушевляла. Наверное, ему надо сменить работу.
— Я принесла вам пресс-релиз и их компакт-диски.
— Отлично. — Эти диски пополнят его коллекцию рекламных компактов, наряду с четырьмя сотнями других таких же, которые он так ни разу и не прослушал. Возможно, он как-нибудь продаст их все разом и отправится на эти деньги в кругосветное путешествие на катамаране. Хотя, честно говоря, эти триста девяносто девять дисков молодежных команд вряд ли вообще кто-то слушал, разве что записные неудачники, которым, кажется, ничего другого и не остается. Но помечтать-то можно.
— А когда материал будет опубликован?
— Очень скоро. В каждом номере мы даем ретроспективные материалы, посвященные «Битлз», ведь скоро юбилей Джона Леннона… — Девица делала отчаянные попытки проявить заинтересованность, но в ее глазах ясно читалось: а кто такой Джон Леннон? — Мы сравниваем их с новой волной сегодняшних музыкантов, имеющих влияние в музыкальном мире. — Он взглянул на «Крутоголовых». Как можно сравнивать их с «Битлз»?!
— Потрясающе. — Она удовлетворенно обхватила себя руками: ее администраторская обязанность благополучно выполнена. — А Пол Маккартни сейчас уже… как же вы это называете?.. вышел на пенсию по старости? Да?
— Почти что, — неохотно согласился Мэт. Такое напоминание о неумолимости времени было горьким: трудно было представить себе этих легендарных музыкантов получающими бесплатные проездные на автобус и уступающими дорогу такой вот разношерстной компании.
— Хорошо бы дожить до пенсии, — хохотнула Холли.
— Хорошо бы создавать такие песни, как у «Битлз», — поставил ее на место Мэт.
— Для этого надо иметь талант.
Что верно, то верно. И ему подумалось: а в чем же его собственный талант?
К счастью, Холли прервала ход его мыслей еще до того, как они приняли совсем уж мрачное направление.
— Вы раньше бывали в Нью-Йорке? — спросила она.
— Много раз.
— И вам не требуется дружеская помощь?
— Да нет, спасибо.
— Я сейчас отвезу парней поесть, а потом в клуб. Хотите с нами?
Если я чего-то и хочу, то совсем не этого.
— У меня планы на сегодняшний вечер. — У меня сегодня свидание, горячее страстное свидание!