То, что группировка противника под Прохоровкой выдержала удар столь значительной силы и почти не двинулась с места, для большинства советских старших офицеров и генералов, посвященных в детали контрудара, было, по меньшей мере, большой неожиданностью. Автору приходилось беседовать с рядом офицеров корпусных и армейских управлений. Они говорили о легкой эйфории, в которой находилась часть генералов, узнав, «какая силища» утром 12 июля перейдет в контрудар. Когда же стали поступать сообщения, что немцы не только держат удар, но еще и, перейдя в контратаку, взяли Сторожевое и продолжают оказывать сильное давление по всему фронту, у «отдельных товарищей» появились панические настроения.
В некоторых изданиях, посвященных Курской битве, утверждается, что к исходу 12 июля эсэсовцам всё-таки удалось выйти через Правороть к ст. Прохоровка и овладеть ею. Сегодня не вызывает сомнения, что это — вымысел, но, как известно, нет дыма без огня. Миф возник на основе одного реального события — сообщения, поступившего в этот день между 15.00 и 17.00 в штаб Воронежского фронта из частей 69-й армии.
После того как эсэсовцы ворвались в х. Сторожевое и 169-я тбр и 58-я мсбр начали отходить в направлении Правороти, находившиеся рядом отдельные подразделения 183-й сд, лишившись поддержки танкистов, также попытались сменить рубеж обороны. На отдельных участках отход не был организован должным образом. На этом фоне, вероятно, руководство какого-то крупного штаба, не разобравшись, доложило «наверх» непроверенную информацию о прорыве противника на Правороть и далее к станции. В результате командование Воронежского фронта получило донесение о том, что немцы взяли Прохоровку.
То, что эти данные не соответствует действительности, — установили быстро. Но подобное сообщение в столь напряженный момент могло ввести в заблуждение командование частей, спровоцировать панику и привести к тяжелым последствиям. В этой ситуации было крайне важно быстро установить источник ложной информации и причину ее появления. Поэтому Военный совет фронта немедленно принял жесткие меры для расследования этого происшествия. Документы расследования пока хранятся в закрытых фондах архива, но один из очевидцев оставил интересное свидетельство. Из воспоминаний бывшего помощника начальника штаба 285-го сп по оперативной работе И. М. Бондаренко:
«…В горячке боя или по незнанию обстановки кто-то доложил s штаб Воронежского фронта, что Прохоровка взята немцем. 12 июля 1943 года в штабе 285-го сп появился военный прокурор фронта. Это было около 18 часов. Я со старшим лейтенантом А. А. Файфель [373] радистом и связистами находился в штабе полка.
Обходя воронки от авиабомб, к просторной щели-укрытию, где размещался штаб, подошел рослый, полного телосложения военный, одетый в синий комбинезон, и спросил, где разыскать штаб 285-го стрелкового полка. Я представился ему…
Я точно не помню, что сказал этот военный, назвав себя генералом или полковником. Но хорошо помню его слова:
— Я военный прокурор! Прибыл по распоряжению Н. С. Хрущёва расследовать и установить виновника в ложном докладе о сдаче Прохоровки. Виновник будет расстрелян!
Слова „будет расстрелян“ были произнесены довольно строго и угрожающе. Я доложил:
— Командир полка находится на своем командно-наблюдательном пункте в третьей траншее, а за его спиной Прохоровка. Не мог он этого докладывать. Штаб полка докладывал в штаб дивизии об истинной оперативной обстановке.
— А чем Вы сможете доказать, — спросил военный прокурор.
Я вынул из полевой сумки топокарту с нанесенной обстановкой и командирский блокнот, в котором сохранились копии ежедневных боевых донесений и оперативных сводок. Написаны были они очень кратко, но полностью отражали сложившуюся обстановку по времени боя.
Прокурор сказал, что заберет с собой все боевые донесения и оперативные сводки штаба полка с 7 по 12 июля, на что я ему ответил: „Через минуту, через час Вы можете погибнуть вместе с документами. Прибудет новый прокурор, и чем тогда штаб полка докажет свою правоту. Обидно будет погибнуть от своей пули“.
Мои доводы возымели своё действие, и он потребовал снять копии с этих боевых документов и заверить гербовой печатью полка. Что и было сделано. Кстати, печать находилась при мне, её передал убывший на КНП [374] начальник штаба майор Н. A. Парахин. Время прошло более тридцати минут, пока я переписывал боевые документы, и за это время нам трижды пришлось прыгать в щель от бомбёжки и артогня противника. За всё это время прокурор не проронил ни слова и ушёл пешком в сторону поселка „Сталинский“. Там, видимо, в укрытии ожидала его автомашина» [375] .
О том, что в Сторожевом и у Виноградовки противник наращивает силы, П. А. Ротмистрову доносили и армейская разведка, и оборонявшиеся здесь корпуса. Исходя из имеющихся средств, он пытался локализовать намечавшийся прорыв. Во-первых, командарм разрешил приостановить наступление 2-го гв. Ттк и, как отмечалось выше, развернуть для прикрытия его правого фланга 25-й гв. тбр. Командующий артиллерией армии генерал-майор И. В. Владимиров получил распоряжение: 104-му гв. иптап быть готовым к отражению танковой атаки противника. Ещё утром командующий 5-й гв. ТА распорядился выдвинуть этот полк в район выс. 242.7 (в 3 км восточнее Правороти) для прикрытия левого фланга армии с южного направления.
Но принятые меры носили пассивный характер и не могли остановить врага. П. А. Ротмистров понимал это и решил вновь повторить неудавшийся ранее встречный удар корпусами по флангам «Лейбштандарт»: от реки — силами 18-го тк, а из района ур. Сторожевое — 29-го тк. Но теперь он постарался усилить южную группу, включив в нее 2-й тк и 2-й гв. Ттк. и изменил исходные позиции их бригад, приказав развернуть их в районе 1 км севернее Ивановки.
Чтобы противник не смог перебросить силы из района выс. 252.2, где к 16.00 ожесточение боя заметно спало, командарм отдал распоряжение И. Ф. Кириченко: не прекращать демонстрировать активность в этом районе, а Б. С. Бахарову — продолжать атаку в направлении Грезное. При этом 18-й тк к 20.00 Должен быть готов повернуть основные силы и ударить в направлении свх. «Комсомолец». К этому моменту бригадам полковника А. С. Бурдейного и генерал-майора А. Ф. Попова предстояло перейти в атаку из района Беленихино — Ивановка. Из отчёта о боевых действиях 2-го тк:
«17.00 в штакор прибыл командарм 5-й гв. ТА и поставил задачу корпусу: в 20.00 12.07.43 г. корпусу, прикрывшись одной бригадой в направлении Сторожевое, главными силами сосредоточиться в Ивановка и перейти в наступление в направлении Тетеревино, этим самым облегчить наступательные действия 29-го и 18-го тк в юго-западном направлении.
Командир корпуса решил: