1. 10.07.43 получено распоряжение командира 10-го тк, якобы от имени командующего 1-й ТА о передаче 21-й и 22-й гв. тбр моего корпуса в распоряжение командира 10-го тк. Это распоряжение передавалось на основании якобы Вашего приказания. При выяснении этого вопроса с командующим 1-й ТА выяснилось, что последний никакого приказания на этот счет не давал и что это исходит исключительно из личной инициативы генерал-лейтенанта Штевнева. Лишь корпус старых, закаленных в боях кадров, не давали ему возможность в своем полном составе нанести врагу еще не менее сокрушительных ударов, таков следует вывод из этого, ни на чем не основанного распоряжения.
2. Вашим распоряжением 9.07.43 г. на усиление корпуса должен был поступить 14-й танковый полк. Командующий ВТ и MB ВФ отменил Ваше распоряжение и передал его в 1-ю ТА, хотя всем известно, что корпус, принявший на себя главный удар танковой группировки противника (7,8, и 9 июля) понес значительные потери и нуждается в усилении больше, чем кто-либо.
3. Прибывший в распоряжение корпуса истребительно-противотанковый дивизион распоряжением командующего БТ и MB ВФ передан в 10-й тк, который теперь их имеет два. Танки корпуса, не имея этих орудий, неизбежно понесут потери. Непонятна причина такой передачи, тем более что корпус всякий раз получает самые ответственные, боевые задачи, а 10-й тк по существу еще в боях не участвовал.
Прошу Вас дать указания о проявлении со стороны командующего БТ и MB ВФ фронта генерал-лейтенанта А. Д. Штевнева большей заботы, обьективной оценки боевой работы корпуса и внимания к укомплектованию, повышению боевой готовности и сохранению основных героических кадров Сталинградского корпуса» [499] .
Что касается 14-го тп, то он не был передан в состав 5-го гв. Стк по объективным причинам. Во всем остальном возмущение А. Г. Кравченко справедливо. Действительно, его корпус в период наиболее напряженных боев сражался героически и сыграл важную роль при выполнении приказов командования. Тем не менее отношение к этому соединению со стороны отдельных руководителей фронта оставалось, по меньшей мере, странным. К сказанному комкором добавлю лишь несколько цифр. Согласно донесению помощника командующего 1-й ТА инженер-полковника П. Г. Дынера, на 15 июля 10-й тк имел в строю 110 танков, а 5-й гв. Стк лишь 16 [500] . Однако первый был выведен на комплектование, а соединение генерал-майора А. Г. Кравченко передали в состав 6-й гв. А, где после восстановления 14 боевых машин вновь был брошен в бой. К исходу оборонительной операции он был полностью разбит, в его составе насчитывалось около Ю танков. Зачем было доводить до такого состояния стойкое и не раз проверенное в боях соединение, не понятно. Ведь еще 18 апреля 1943 г. была подписана Директива Ставки ВГК № 30095 командующим фронтами о порядке использования в операциях гвардейских армий и корпусов, в которой требовалось:
«…Не доводить их ни в коем случае до истощения» [501] .
Чтобы закончить с эпизодом в 10-м тк добавлю, подобные, как в ту пору говорили «фортели», даром не проходили даже для генералов. После лечения в госпитале генерал-лейтенанта В. Г. Буркова не вернули к самостоятельной командной работе в действующей армии. В августе 1943 г. он был назначен начальником Высшей офицерской бронетанковой школы им. Молотова в Ленинграде. От более серьезного взыскания его спасло стечение обстоятельств. Во-первых, в этот день корпус все-таки перешёл в контрудар и даже несколько продвинулся вперед и тем самым выполнил приказ Н. Ф. Ватутина. Во-вторых, генерал был ранен [502] , но остался в строю — поступок, вызывавший уважение. И, в-третьих, заместитель командующего фронтом генерал армии И. Р. Апанасенко лично знал В. Г. Буркова ещё по службе в Среднеазиатском военном округе. Василий Герасимович в 1940 г. формировал в Туркмении 9-ю тд, с которой потом в июле 1941 г. прибыл на фронт, а Иосиф Родионович командовал округом. Судя по характеристике, которую тогда давал ему И. Р. Апанасенко, он был доволен комдивом и как командиром-строевиком, и какхозяйственником, который на базе казарм кавалерийской дивизии в короткий срок сумел развернуть танковую дивизию, численностью в два раза больше и при этом создать сносные условия для личного состава. Есть основания полагать, что его мнение в 1943 г. сыграло не последнюю роль в судьбе В. Г. Буркова.
Но вернёмся к событиям 12 июля. Итак, в 8.30 ни одно соединение объединенной группировки 6-й гв. А и 1-й ТА в контрудар не перешло. Судя по некоторым данным, из района выжидательных позиций к исходным начали выдвигаться лишь бригады 10-го тк и полки 204-й сд. 184-я и 219-я сд продолжали марш, а 5-й гв. Стк располагался в прежнем районе, ожидая подхода пехоты 184-й сд. Следовательно, как планировал Н. Ф. Ватутин, мощного контрудара силами сразу двух (главной и вспомогательной) группировок нанести не удалось. В установленное время в атаку под Прохоровкой перешли лишь два танковых и два стрелковых корпуса гвардейских армий.
В то время как штабы 40-й А, 6-й гв. А и 1-й ТА выясняли отношения и доказывали, кто из них лучше командует войсками, противник перед их фронтом вел перегруппировку, концентрируя наиболее сильные соединения на северном направлении. Из журнала боевых действий 48-го тк:
«Перегруппировка „Великой Германии“ и 3-й тд проходит по плану. Разведбатальон 3-й тд сменил разведбатальон „Великой Германии“ у выс. 247.0 у автодороги. Фузилёрский полк „Великой Германии“ сменяется 394-й грп, который совместно с разведбатальоном 3-й тд берёт на себя оборону западного фланга. Усиленный 3-й грп с танками будет проводить наступление на северо-запад, причем одной боевой группой — восточнее Калиновки на выс. 227.2, а второй боевой группой будет пробиваться на Владимировку. Наступление должно проводиться под единым командованием „Великой Германии“, так как следует рассчитывать на сильное вражеское сопротивление. Эта дивизия будет прорываться по обе стороны шоссе на север во взаимодействии с 11-й тд. Главное направление удара находится на левом фланге дивизии.
Распределение огня артиллерии будет установлено следующим образом. За один час до начала наступления будет проведена артиллерийская подготовка артиллерией дивизий при поддержке корпусной артиллерии по известным артиллерийским целям и передовым позициям пехоты противника. За 5 минут до начала наступления вся артиллерия корпуса будет сконцентрирована перед фронтом одной дивизии. Спустя 5 минут в таком же составе должен быть проведен удар по позициям противника перед фронтом второй дивизии. Подход гренадеров должен осуществляться в этом промежутке времени.
Командующий армией, который в 9.30 прибыл в штаб корпуса, соглашается с решением корпусного командования, указывает на необходимость создания на левом фланге 3-й тд сильного оборонительного фронта. Потому, что в районе Круглика сконцентрированные вражеские силы с большой долей уверенности вскоре перейдут в наступление на левый фланг корпуса. К тому же надо отодвинуть части 394-го грп на север. По его мнению, в ходе атаки 332-й пд, которая прикрывает глубокий фланг корпуса, этот участок будет ослаблен, вследствие этого могут быть трагические последствия. В зключение командующий армией и командир корпуса уточняют рубежи для наступления 11-й тд» [503] .