— Это так называемый раковый кластер. В долине Хаммер — самый высокий уровень заболеваемости раком в Северной Америке, в двадцать раз превышает средний по стране. Причем здесь распространены самые тяжелые виды этого заболевания — рак печени, почек, желудка, предстательной железы, много случаев лейкемии. — Он плавно потянул на себя рукоятку управления, и самолет послушно преодолел вставшую впереди гору. Они пролетели над ней на высоте двести футов и вдруг оказались прямо над площадкой, предназначенной для рекультивации. — А вот вам и причина, — сказал он. — Разработки на горе Пек. Сама гора давно исчезла, на ее месте виднелись небольшие, разглаженные бульдозерами земляные холмики, покрытые высохшей коричневатой травой. За насыпной дамбой зловеще поблескивала обширная поверхность какой-то черной жидкости.
— А это пруд для сброса шлама. Компания под названием «Старк энерджи» пришла в эти края лет тридцать тому назад и выбрала вееь уголь, в свое время это была крупнейшая из открытых разработок в Аппалачах. Они промывали его прямо здесь, а затем сваливали отходы в небольшое озеро с некогда хрустально-чистой водой. А потом построили эту дамбу, и озеро стало намного больше. «Сессна» кружила над озером с отходами на высоте в тысячу футов.
— «Старк» продала все свои активы компании «Крулл майнинг», еще одному безликому предприятию, которое, судя по слухам, в действительности принадлежит российскому олигарху, мошеннику, имеющему отношение к целому ряду шахт, разбросанных по всему миру.
— Русскому?
— Да. А что тут удивительного? У нас тут пасутся русские, украинцы, китайцы, индусы, канадцы, а также целая толпа дельцов с Уолл-стрит и местных оборотней. Среди владельцев угольного бизнеса полно темных личностей. Так что можете себе представить, как они заботятся о сохранении природы и здешних жителях. Он снова пролетел над озером, Саманта смотрела вниз, на темную поверхность, которая с высоты тысячи футов походила на необработанную нефть.
— Омерзительное зрелище, — заметила она. — Еще один иск?
— Да, и самый крупный из всех. Они приземлились на полосе еще более узкой и короткой, чем в округе Ноланд, причем поблизости не было ни единого признака какого-то городка или поселка. Самолет подкатил к пандусу, и она увидела Вика Канцаро — тот стоял, облокотившись об изгородь, и ждал. Они остановились возле терминала; других самолетов здесь видно не было. Донован выключил мотор, сверился с послеполетным списком, и они вылезли из «сессны». Как и ожидалось, Вик водил мощный полноприводный внедорожник, вполне пригодный для нежеланных встреч со службами безопасности компаний. Саманта уселась на заднее сиденье, где находились кулер, несколько рюкзаков, ну и, разумеется, пара ружей. Вик был заядлым курильщиком — не то чтобы он дымил непрерывно, но тем не менее. Он опустил окно со стороны водителя примерно на дюйм, чтобы хотя бы часть дыма вылетала наружу, но помогало это мало — в салоне плавали густые сизые клубы. После второй выкуренной им сигареты Саманта зашлась в кашле и опустила заднее стекло за спиной Донована. Он спросил, что она там делает, Саманта объяснила, что не выносит табачного дыма, чем положила начало бурной дискуссии между Донованом и Виком, в ходе которой обсуждались вредные привычки последнего. Вик клялся, что пытается бросить, что уже бросал много раз, признался, что его страшно огорчает ужасающая статистика смертности от рака легких. Донован наставлял Вика на путь истинный, отчего у Саманты создалось впечатление, что эта тема затрагивалась друзьями не раз. Но ничего не помогло, и Вик прикурил уже третью сигарету. Холмы и дорожки уводили их все глубже в долину Хаммер и наконец привели к полуразвалившемуся дому Джесси Маккивера.
— Кто такой этот мистер Маккивер и почему мы к нему приехали? — спросила Саманта с заднего сиденья, когда они подъехали к дому.
— Потенциальный клиент, — ответил Донован. — Потерял жену, одного сына, одну дочь, одного брата и еще двух кузенов — все умерли от рака. Болезнь поразила почки, печень, легкие, мозг, быстро распространялась по всему телу. Машина остановилась, они не спешили выходить. Огромный злобный питбуль слетел с крыльца и ринулся прямо на машину, готовый в клочья порвать покрышки. Вик посигналил, и тут наконец появился Джесси. Подозвал пса, ударил его тростью, выругался и приказал убраться на задний двор. Собака послушно убежала. Они уселись на ящики и в старые шезлонги под деревом на лужайке перед домом. Саманту не стали представлять Джесси, и тот полностью ее игнорировал. Это был ворчливый неопрятный мужчина, выглядевший гораздо старше своих шестидесяти лет: зубов во рту у него почти не осталось, лицо бороздили глубокие морщины — следствия тяжелой жизни и постоянной угрюмости, которая читалась на его физиономии. Вик проверил воду из колодца Маккивера, и результаты, как и предполагалось, оказались плачевны. Вода была загрязнена JIOK — летучими органическими компонентами, в состав которых входили такие ядовитые вещества, как винилхлорид, трихлорэтилен, ртуть, свинец и дюжины разных других вредных соединений. Вик терпеливо объяснял старику, что значат эти мудреные слова. Суть Джесси уловил. Понял не только то, что эту воду опасно пить, но и что она не пригодна ни для чего другого, и точка. Ни для готовки, ни для умывания, ни для чистки зубов, ни для мытья посуды или стирки. Ни для чего. Джесси рассказал, что они начали пить привозную воду еще пятнадцать лет назад, а вот для мытья, купания, стирки и уборки дома использовали колодезную. Первым умер его сын — от рака пищеварительного тракта. Донован включил диктофон и поставил его на пластиковый контейнер от молока. Непринужденно и сочувственно он на протяжении целого часа расспрашивал Джесси об истории его семьи, о том, как рак погубил почти всех его близких. Вик слушал, курил и время от времени тоже задавал вопросы. История эта звучала удручающе, от нее сжималось сердце, но Джесси рассказывал ее както просто и буднично, без особых эмоций. Слишком уж много несчастий выпало на его долю, и душа загрубела.
— Хочу, чтоб и вы поучаствовали в нашем процессе, мистер Маккивер, — сказал Донован, выключив диктофон. — Мы собираемся подать в федеральный суд на фирму «Крулл майнинг». Думаю, сможем доказать, что они вывалили в ваш пруд целое море отходов, а ведь должны были бы знать, что вредные вещества просачиваются и загрязняют подземные источники. Джесси сидел, опершись подбородком о трость, и, похоже, дремал.
— Да никакой суд их уже не вернет. Все на том свете.
— Это верно, но они не должны были умереть! Пруд с отходами убил их, и люди, которым он принадлежит, Должны за это заплатить.
— Сколько?
— Обещать ничего не могу, но мы предъявим компании иск на миллионы долларов. Вы не единственный пострадавший, мистер Маккивер. На это дело подписались свыше тридцати семей, живущих здесь, в долине Хаммер, они согласны выступить в суде. У всех есть погибшие от рака за последние десять лет родственники. Джесси сплюнул, вытер губы рукавом и сказал:
— Слышал о вас. Тут у нас в долине много идет разговоров. Одни хотят судиться, другие жуть до чего боятся этой угольной компании. Пусть даже она отсюда и ушла. И я не знаю, что делать, честно. Так вам и скажу. Просто не знаю, как будет лучше.